Учителя еще пытаются вякать: мол, это вообще удревних эллинов была традиция такая — культ тела, гимнастикой занималисьобнаженными… Так, говорит директор. Вот и договорились, наконец. Гимнастикой,значит — обнаженными? А арифметикой? И учителю физкультуры: а вы что скажетепро гимнастику? Это что — правда? Физрук говорит — помилуйте… у нас нафизкультуре все в трусах… в футболках. — Вот именно! Еще не все, значит, с умасошли. Вы слышали, что сказал разумный человек?

Короче — завхоз: убрать это безобразие. Мы посвоему долгу призваны любой разврат пресекать и предупреждать! а мы детей кразврату толкаем! Сегодня она это видит у этого вашего… Лаокоона, а завтра чтоона захочет? и чем это кончится?

Завхоз говорит: простите, это в ведениигорода… управления культуры… наверно, и общество охраны памятников причастно… яне могу.

Ах, не можешь? А что вы тут можете — пионерокмне растлять мужскими… органами?! комсомолок?! И не сомневайтесь — я на этихзмеев, видите ли, с яйцами, управу найду! перед учреждением детскогообразования!..

И директор начинает накручивать телефон:решать вопрос. А человек он напористый, практический, задачи привык ставитьконкретно и добиваться оперативного исполнения.

И вот, так через недельку, как раз передбольшой переменой, приезжает «Москвич»-полугрузовичок. Из него вылезают двоевеселых белозубых ребят, вытаскивают ящик с инструментами, и начинают припомощи молотка и зубила приводить композицию в культурный вид.

Кругом собирается народ и смотрит этопредставление, как два веселых каменщика кастрируют, значит,двухсполовинойтыщелетних греков. Стук! стук! — крошки летят.

В толпе одни хохочут, другие кричат: варвары!вандалы! блокаду пережили, а вы! кто приказал?

Учитель рисования прибежал, пытается своимтелом прикрыть. Голосит:

— Фидий! Зевс! Паоло Трубецкой! Вы ответите!

Отойди, отвечают, дядя, пока до тебя недобрались! А то как бы мы от шума не перепутали со своим зубилом, кому егоприставлять и куда молотком стукать.

Особенно мальчики из старших классов довольны.Советы подают. Давай их, говорят, развратников, чтоб по ночам онанизмом незанимались. Ребя, хорошо если они только статуями ограничатся, а если они с нихтолько начинают? тренируются, руку набивают! Ниночка, а вот скоро и нас так, —ты плакать будешь? а вот тогда будет поздно! Разрешите, обращаются кскульпторам, пока в туалет сбегать, а то потом не с чем будет. А вот, говорят,у Сидорова из десятого «Б» тоже надо лишку убрать, можно его к вам привести?Лови Сидорова!

Короче, веселая была перемена, еле послезвонка на урок всех загнали. А за окнами: стук-стук!

Справившись с основной частью работы, ребятавзяли напильники и стали эти места, значит, зачищать, изглаживать все следыбылого заподлицо с торсом, если можно так выразиться. В толпе восторг, срекомендациями выступают. Керосином еще протрите — от насекомых! За что это их,родимых? А чтоб не было группового изнасилования, бабушка. Вот теперь большешкольницы беременеть не будут! Ребята, вы уже вспотели, надели бы им лучшепрезервативы просто, и дело с концом. Да… радикальные меры.

Лишили древних страдальцев не потребных школеподробностей, сложили инструменты и отбыли.

И всю неделю Петроградская ходила любоваться,кому делать нечего, на облагороженную группу.

Но учитель рисования тоже настырный оказался,нажаловался куда мог, потому что через недельку снова приехал полугрузовичок, ииз него выгрузились те же двое веселых белозубых ребят. Они врубили дрель ипросверлили каждому на соответствующем месте узкую дырку.

Опять толпа собралась, народ хохочет и советыподает, обменивается мнениями. Кто считает, что надо волосы кругом изобразить,кто высказывается, чего статуи будут делать посредством этой дырки и какуюфункцию она будет исполнять. Узковата, считают, но это лучше, чем наоборот.

Говорят, что первые операции по перемене полабыли сделаны на Западе. Ерунда это и пропаганда.

А ребята достают три бронзовых штифта иввинчивают каждой статуе по штифту. Бронза свежеобработанная, блестит, и солнцена резьбе играет.

Из толпы интересуются:

— Резьба-то левая, небось?

— А вот на каждую хитрую… найдется штифт слевой резьбой!

— Вот у кого металлический! Сделали измальчуганов мужчин.

— Васька, вот бы тебе такой?

— Вот это я понимаю реставрация. Не то чтораньше.

— Ребята, а какой скульптор автор проекта?

И в прочем том циничном духе, что твердостьхорошая, и длина сойдет, но диаметр мал.

Ребята достают из своего ящика три гипсовыхлепестка, и навинчивают их на штифты. И отец с двумя сыновьями начинают приэтом убранстве очень прилично выглядеть — с листиками.

Толпа держится за животы. Что ж вы, укоряют,только лепестки пришпандорили — а где все остальные прелести, меж которых тотлепесток относился? Наконец-то, говорят, вернули бедным отобранную насильнодевственность.

Если бы кругом стояли сплошные учителя рисованияи истории, то, возможно, реакция была бы иной, более эстетичной иинтеллигентной. А так — люди простые, развлечений у них мало: огрубелнародишко, всему рад. Не над ними лично такие опыты сегодня ставят — ужесчастье!

А поскольку ленинградцы свой город всегдалюбили и им гордились, то еще неделю вся сторона ходит любоваться на чудомичуринской ботаники, — как на мраморных статуях работы Паоло Трубецкоговыросли фиговые листья.

Но, видимо, учитель рисования был редкийпатриот города, а может, он был внебрачный потомок Паоло Трубецкого, который исам-то был чей-то внебрачный сын. Но только он дозвонился до Министерствакультуры и стал разоряться: искусство! бессмертный Фидий!..

Из Министерства холодно поправляют:

— Вы ошибаетесь. Фидий здесь ни при чем.

— Ах, ни при чем?! Греция! история!..

— Это, — говорят строго, — Полидор и Афинодор.Ваятели с Родоса. Вы, простите, по какой специальности учитель?

А по такой специальности, что дело можетпопасть в западные газеты как пример вандализма и идиотизма. Тут уже ошивалисьиностранные корреспонденты с фотоаппаратами, скалились и за головы брались.

— А вот за этот сигнал спасибо, — помолчав,благодарят из Министерства. — Где там ваш директор? позовите-ка его к трубочке!