Мы еще не поравнялись с ресторанчиком, а я вдругпочувствовал прилив тревоги.

— Стоп, — сказал я, и все остановились мгновенно.

Какой-то нехороший скрип — вот что привлекло мое внимание. Яждал, когда он возобновится. Ага. Это вывеска. Только теперь это были не кот ипес. Это был огромный щучий череп из моего давнего сна…

Под ногами светилась трава, а где не было травы,переливались подземным светом прозрачные камни. Я что-то мучительно искал…

Потом мне приснилось кантеле Вяйнямейнена, сделанное им изчерепа гигантской щуки, от звуков которого все люди кругом падали на светящуюсяземлю и засыпали. Только я один мог сопротивляться этому чудовищному зову сна.Слепой череп щуки размером с танк висел невысоко над землей, поворачиваясь изстороны в сторону, ловя меня раструбом открытого зубастого рта. Я досталгранату, но она песком рассыпалась в руке. Никакое оружие я не мог удержать…

Я сорвал с ремня гранату — свето — шумовую, но других небыло — и метнул ее на веранду ресторанчика, за деревянную загородку.

— Глаза закрыли!

Долбануло страшно. Когда попадаешь под СШГ в помещении,вообще на минуту-другую перестаешь понимать что-либо, я уж не говорю о слышатьи видеть. Но и здесь так вмазало по перепонкам, что голова загудела, какбольшой барабан похоронного оркестра. Что-то черное и бесформенное подлетелотам, на веранде, и даже сквозь звон в голове донесся вой. Я припал на колено идал несколько очередей сквозь загородку. Полетели щепки. Там что-то металось —загородку трясло от ударов. Я поменял магазин и, держа автомат плашмя, чтобыствол не задирало, а вело вбок, — дал длинную очередь вдоль всей загородкии тут же снова поменял магазин. Там все затихло, потом донесся затихающий вой,и тонкая шерстистая лапа с двумя кривыми когтями на конце приподнялась надзагородкой и упала, когтями зацепившись за перила…

И тогда я метнул еще одну СШГ — уже не на веранду, а черезоткрытую дверь в само помещение.

Звук на этот раз был сносный, а вспышка — ну, вспышка. Непрямо в глаза, а отраженная от стен и внутренней обстановки. Я уже упоминал протакой эффект: если вы видите в течение доли секунды что-то слишком яркое, томожно закрыть глаза, и через две-три секунды изображение как бы проявитсяснова, более детальное, более понятное.

Так вот, я увидел то, что находилось внутри, именно —разглядел в деталях; но при этом далеко не сразу понял, что именно это было.

Собственно, там были два человека — первые люди, увиденныемною в Городе. Оба висели под потолком вверх ногами, уронив руки. Одинпобольше, другой поменьше. У того, который побольше, не было головы.

Надеюсь, никто, кроме меня, этого не видел.

— Медленно уходим, — сказал я. — Внимание посторонам. Артур, держишь крыши.

И шагнул вперед, не посмотрев под ноги.

Я почувствовал прикосновение, и меня тут же пробило ужасом,как разрядом высокого напряжения, — растяжка! И я не почувствовал ее! Нет,почувствовал, но за всем случившимся только что — просто не расслышал этогопредчувствия…

Взгляд вниз. Тонкая леска, отблескивающая на солнце. Чутьдальше — еще одна. И еще… пять, десять?

Это были не растяжки. Это была паутина. Сторожевые нити.

Оказывается, боковым зрением я уже давно фиксировалпереулок, выходящий как раз на ресторанчик — ровно через дорогу. Там еще стоялстолб с почтовым ящиком и каким-то указателем… Переулок был засажен сиренью иличеремухой, не помню, и сейчас все эти кусты заволакивала густая паутина,похожая на тонкий светлый войлок со стразами.

Черт, я совсем утратил навыки…

Не теряя ни секунды (хотя уже понятно было, что секундыпотеряны, много секунд), я бросил в переулок третью и предпоследнюю своюгранату, и следом туда же полетела граната Джора. Две почти одновременныеослепительные вспышки сорвали занавес… да нет, эта войлочная кисея вспыхнуланевидимым пламенем и почти сразу сгорела, так мы баловались в школе на химии,делая нитро вату: подносишь к клоку ваты спичку, и он исчезает мгновенно ибеззвучно…

Занавес исчез, и на нас бросилась таившаяся позади негобанда. Заросшие щетиной и шерстью пауки размером с большую собаку, онидвигались быстро, но, слава богу, безалаберно — наверное, их все-таки ослепилои контузило. Я стрелял в мостовую перед ними, и рикошетящие пули просторазрывали их в клочья. Рядом со мной стояла Патрик, широко расставив ноги, иточно так же экономными очередями выносила их одного за другим — каждый разсамого близкого в ее секторе.

Еще одна граната перелетела через наши головы и разорваласьв самой гуще пауков. Потом я услышал еще один взрыв и длинную очередь: это Джорзасек что-то сзади. Я на миг оглянулся — да, что-то или кто-то размером слошадь ломко валилось посреди улицы, рассматривать было некогда. И тут жезащелкали негромкие на фоне автоматных выстрелы из пистолета — кого-то наконецвыцелил и Артур.

— Надо сматываться! — прокричал Джор.

— Вперед! — сказал я. — Медленно! Шагом!

Как бы связанные, теснясь, прижимаясь друг к другу локтями испинами, мы потихоньку двинулись, топча и разрывая паутинные нити, крепкие илипкие, и так прошли метров десять…

Полулежа — полу повиснув на колесе, Вика скошенными глазамисмотрела, как то ли по пологой лестнице, то ли просто по воздуху по пояс втемноте спускается Волков, держа в одной руке факел, а в другой — тот самыйщит. На голове Волкова была шапка в виде волчьей морды с широко раскрытойпастью и прижатыми ушами, с плеч свисали волчьи лапы.

Невидимые медленные барабаны забрались ей глубоко в уши,мутя рассудок.

Не глядя на нее, Волков прошел мимо и остановился. Светфакела, струясь, исчезал перед ним, это было похоже на то, как дым втягиваетсяв форточку. Только сейчас до Вики дошло, что помост и колесо находятся передтем самым черным надтреснутым камнем, неподалеку от которого она заключала своймаленький договор с Волковым. Это камень втягивает свет…

И тут Волков запел.

Так мог петь хор. Такие звуки мог издавать орган. Никакомучеловеку — одному — не под силу было петь так. Вике показалось, что от этогопения тьма вздымается, вытягивается, образует два исполинских колышущихся крылаза спиной колдуна… и одновременно, подчиняясь голосу и ритму, сверху сталмедленно опускаться мертвенно-белый столб света. Свет тек медленно, как смола,или густая сгущенка, то распадаясь на волокна, на жгуты, на струи, на завитки,то стягиваясь вновь в единый поток… На миг к Вике вдруг вернулось нормальноезрение, и она увидела, что там, наверху, почти в зените, стоит луна немыслимыхразмеров, в легкой дымке и чуть дрожащая, и поняла, что луна отражается вогромном вогнутом зеркале, — но тут же и зрение, и сознание ее были вновьпоглощены, порабощены пением и медленными барабанами, все глубже забирающимисяв череп…