«Не очень-то важничай, старый, заранее объясняй, что намереваешься делать».

«Извини, – согласился слегка пристыженный молодой человек. – Сейчас поедем искать хроноперпендикуляр, по которому мы попробуем спуститься в лабораторию до первого запуска «мерина».

«Сначала надо было найти способ взорвать его».

«Есть такой способ. – Тимофей мысленно вызвал «такси», которое возило его и Руну по главному временному тоннелю. – Я попробую настроить контур инвертора на режим, при котором амплитуда вакуумных осцилляций станет запредельной».

«И он рванёт?»

«Может, и рванёт. Во всяком случае, станет непригодным для эксплуатации. После этого я дам отрицательную оценку идее шефа и сообщу в ФСБ, чем занимается лаборатория».

«Это как? Ты же будешь с нами…»

«Это я второй с вами, тот, первый, что был тогда, и получит от меня сегодняшнего нужную информацию».

«И вся эта наша революция со стрельбой и погоней просто не возникнет?»

«Мы же говорили об этом, чем ты слушал?»

«Дошло только что. Значит, мы не будем помнить, что было, так как петля во времени замкнётся и её как бы не будет?»

«Не уверен».

«Так что же ты до сих пор…»

«Валера, – рассердилась Руна, – надо было раньше искать ответы на эти вопросы. Давайте доделаем дело до конца и посмотрим, что случится».

«Ты хочешь всё забыть?»

«Я хочу, чтобы никто не смог в будущем влиять на прошлое».

«Хорошо, убедила. Последний вопрос: как мы вернёмся?»

«По идее, нас должно будет, – пришёл в себя после критики друга Тимофей, – выбросить в реальность».

«Надеюсь, в наши собственные тела?»

«По идее…»

«Ты не просчитал?»

«Не успел», – сконфуженно признался физик.

«Ну ты даёшь, старый! А если при возвращении мы наткнёмся на чужие мозги?! Или того хуже – на животных?!»

«Не смешно…»

«Да какой тут смех?! Где гарантии, что мы вернёмся к себе домой?!»

«Я же возвращался, когда отключал «мерин». Мысль летала по космосу, но тело оставалось в лаборатории, куда сознание и опускалось».

«Ох, ответишь за свои слова!»

«Валера, ты его совсем запугал», – укоризненно проговорила Руна.

«Просто я люблю порядок и ценю подготовку. В таких делах нельзя идти на риск, не просчитав препятствия и последствия».

«Я… просчитал», – хмуро огрызнулся Тимофей, не будучи уверенным в этом на сто процентов.

В тоннеле появился знакомый «экипаж» – пенно-жемчужное ложе эллиптической формы.

«Садитесь».

«Что это?»

«Карета, – шутливо ответила Руна, опускаясь на ложе. – Не знаю, что это за фигня и почему она подчиняется нам, но она действительно служит транспортным средством».

«Тим?»

«Местная автоматика».

«Что ещё за автоматика?!»

«Думаю, таковы законы этого континуума. Развёртка семёрки добавляет свободы как в пространстве и во времени, так и в ментальном спектре воздействия на физический мир».

«Ты говорил, – вспомнила Руна, – что люди, способные самостоятельно разворачивать измерения, и становились магами».

«Вот это и есть магическая физика, которая работала в древние времена, когда спонтанно возникали развёртки измерений».

«Значит, ты тоже маг?» – хмыкнул Валера.

«Я не умею самостоятельно разворачивать квинтики, – с сожалением признался Тимофей. – Разве что воображения у меня побольше, вот и слушается эта штуковина».

«Всё равно тут что-то не так».

«Интересно что».

«Потом будете разбираться, – раздосадованно прервала мужчин Руна. – Надо спешить. Тим, командуй!»

«Карета» послушно скользнула вдоль «ледяных окон» в полу тоннеля, подчиняясь воле «водителя».

Люблино. 5 июля. Ночь

Сандро не стал бы стрелять, отлично владея приёмами рукопашного и ножевого боя. Но, как оказалось, с обеих сторон от подъезжающей машины шли люди, прячась в тени кустов и машин, и один из них заметил скользнувшего в переулок капитана.

Подсознание вспомнило подзабытые на гражданке навыки спецназа, а тело послушно отреагировало раньше, чем включился мыслительный процесс, называемый сознанием.

Сандро змеёй нырнул за колесо ближайшего автофургона и выстрелил два раза.

Одна пуля сразила тень в тридцати метрах от капитана, вторая разбила фару движущегося кроссовера.

Не мешкая Сандро перекатился под защиту соседнего автомобиля, обнаружил вторую тень, выпустившую веер пуль – стреляли из пистолета-пулемёта «Кедр» с глушителем – и точным выстрелом уложил её на асфальт.

Послышался тихий вскрик.

Сандро выстрелил ещё дважды. Крик оборвался.

Тогда он сделал петлю, считая секунды, и на четвёртой вышел к джипу, из которого высадились ещё двое пассажиров. Оба были вооружены, судя по отблеску стволов в свете фонаря на территории института, и пуль не жалели, осыпая ими шеренгу автомашин перед домами переулка.

Сандро прицелился, ведя стволом одну из фигур, выстрелил, перекатился, выстрелил ещё раз.

Стрельба прекратилась. Орали только охранные системы повреждённых машин.

В этот момент что-то произошло.

Зрение скачком село, словно на глаза натянули мутные очки, по телу прошла волна судорог в сопровождении необычных переживаний, первым из которых было ощущение рассыпчатости: тело на мгновение превратилось в сосуд, сформированный рисовой крупой!

Но судороги прошли, зрение восстановилось, и Сандро с удивлением обнаружил, что все объекты вокруг: машины, забор, дома, здание института, мусорные баки и люди – стали полупрозрачными, окружёнными лучистыми ореолами! Причём все они светились по-разному: ореолы вокруг автомобилей казались красноватыми, вокруг многоэтажек – фиолетовыми, вокруг людей (двое на земле между машинами, двое – недалеко от «Тигуана») – зеленоватыми.

Увидел Сандро и луч, выходящий из-под земли по ту сторону сетчатого забора и накрывающий часть машин и соседний дом. Это был не световой луч, а канал сотрясений воздуха, наполненный пляшущими электрическими на вид змейками, растворявшийся в ночной тьме далеко за ближайшими домами.

К счастью, необыкновенная фата-моргана, преобразившая ландшафт, не выбила из головы бывшего офицера «Грома» готовность действовать профессионально на базе боевой подготовки, в отличие от двух пассажиров «Тигуана». Оба замерли, раненые, оглядываясь на здание лабораторного корпуса МИФИ, и Сандро выстрелил дважды, легко поражая цели.