Он выдвинул ящик стола, где всегда лежал заряженный револьвер, —но оружия не было на месте. Да и какое оружие поможет против неодолимойнеумолимой смерти?

В дверь кабинета постучали. Неужели это конец?

— Войдите, — сказал он охрипшим от страха голосом.

Он ожидал увидеть хладнокровного убийцу, киллера, подосланногомогущественными врагами, но на пороге стоял худой белобрысый парень, всегочетыре месяца назад прибывший в лагерь. Хозяин кабинета вздохнул с облегчением:с этими ребятами он чувствовал себя уверенно. Легко подчинял их своей воле, онивыполняли его приказы беспрекословно…

— Что тебе, Андреев? — Он вспомнил фамилиювошедшего, память у него всегда была прекрасная, и это не раз служило емухорошую службу. — Что тебе? Ты видишь, я занят.

— Ничего, прерветесь. — В голосе молодого солдатазвучали волнение и робость, но слышалась и напряженная нервная сила, и с трудомсдерживаемая ненависть.

— В чем дело? — Штатский придал своему голосуотеческую суровость и командирские интонации. — Немедленно выйди изкабинета! Если у тебя есть вопросы, обратись по форме!

— А как к вам обращаться? — спросил пареньспокойно-злым голосом. — К полковнику — понятно, а вы кто? Вы же штатский.

— Я — замполит лагеря! Ты это прекрасно знаешь!

— Ничего я не знаю! Эту должность вы сами себепридумали, и с какой это стати штатский может командовать в военной части? Еслиэто, конечно, военная часть.

— Это что — мятеж? — взвизгнул штатский. — Ятебя арестую! Под трибунал пойдешь!

— Ага, сейчас! Под трибунал! Когда Сергей Свиридовпрокурору написал — куда он исчез?

А насчет того, чтобы арестовать — это попробуйте. Как выменя будете арестовывать — лично?

— Подожди, Андреев, не кипятись. — В голосе«замполита» заметно поубавилось командных ноток, — давай поговоримпо-мужски. Обсудим все это…

— Давайте поговорим. Только не со мной одним. Выйдите кребятам, они ждут вас снаружи.

«Отец родной» затравленно огляделся и решил, что безопаснееподчиниться и попробовать еще раз воздействовать на неопытных наивныхновобранцев своим красноречием, своей испытанной демагогией. Он вышел накрыльцо штабного домика. Здесь собрался, конечно, не весь лагерь, но человексорок ждали его, угрюмо и решительно переглядываясь.

— Солдаты! — с ходу разогнался «отецродной». — Не дайте обмануть себя продажным идеологам! Наймитаммеждународного капитала и западных спецслужб!

— Мы не дадим себя обмануть продажным идеологам вродетебя! — закричал рыжий веснушчатый парень и стащил его с крыльца.

— Ребята, ребята! — запричитал «замполит» в ужасе,пытаясь вырваться, но уже десятки рук тащили его куда-то на край лагеря.

— Ребятушки, да вы что? Я же с вами как отец родной…

— На хрена нам такой отец! — зло выкрикнулАндреев. — А с Юркой Никандровым ты тоже как отец родной обошелся?

— А что Никандров? Что — Никандров? — заверещалштатский. — Он дезертировал, его не нашли! Он небось дома уже давно!

— Нечего нам лапшу вешать! Серега Свиридов видел, чтовы с Юркой сделали, и тоже пропал! А сколько ребят до полусмерти забили!Сколько пропали без следа!

«Замполит» пытался оправдываться, но все яснее понимал, чтоникакие оправдания ему не помогут. Парни тащили его, не обращая внимания навялое сопротивление, на самый край лагеря. Он не мог понять, куда и зачем еговедут, пока не увидел растущую у самого ограждения старую осину.

— Что вы, что вы надумали, ребятушки! — Голос егостал слезливым и жалким. — Вы что это сделать хотите?

— Повесить тебя, как Иуду, на осине, — ответил емурыжий с холодной ненавистью, — другой смерти ты не заслуживаешь.

Один из солдат легко вскарабкался на дерево, перекинул черезтолстый наклонный сук веревку, закрепил ее и спрыгнул.

— Ребята, это же самосуд! Вас же за это посадят!

— За такую сволочь и отсидеть не жалко!

Давай, ребята, тащи чурбан!

Кто-то из парней приволок толстый чурбан, «замполита»втащили на него, Андреев завязал на конце веревки петлю.

— Родненькие мои, не делайте этого, — «отецродной» пытался встать на колени, но сильные молодые руки подняли его, — уменя дети такие же, как вы, не оставьте их сиротами!

— Дети у тебя такие? — Голос Андреева звенел отненависти. — А ты сына своего в этот лагерь не привел? Ты его в смертникине готовил? Ты инструкторам сапогами забивать его не велел? Ты его со своимпалачом-гориллой удавкой не душил? Ты его в лесу не закопал, как собакубездомную? Да сын твой такая же сволочь, как ты! А если нет, то ему лучше сиротойбыть, чем с таким папашей!

«Отец родной» лгал всю жизнь. Даже перед лицом смерти он немог не лгать: никаких детей у него никогда не было.

Андреев накинул петлю ему на шею, проверил узел, в последнийраз взглянул с ненавистью в бесцветные глаза приговоренного.

В глазах этих не было сейчас ничего, кроме животногобесконечного страха. Все утратило сейчас для него значение, все, что когда-тобыло для него важно: и националистические лозунги, и жажда власти. И самаясильная его страсть — деньги… Сейчас он всем своим существом хотел толькоодного — жить любой ценой!

— Толик, — прошептал он, вспомнив неожиданно имяАндреева, — Толик, спаси, не губи. У меня много денег, все тебе отдам!

Андреев посмотрел на него с глубочайшим презрением.Скривившись, он проговорил:

— Ну и гнида же ты!

После этого он отвернулся и сплюнул. Несколько ногодновременно выбили чурбак из-под самозваного «замполита».

После того, как тело перестало дергаться, на плацуустановилась гнетущая тишина. Запал тяжелой злобы прошел, и теперь ребятарастерянно переглядывались.

— Правильное решение, — раздался негромкий голос,и из-за кустов вышел худощавый, просто одетый человек.

— Ты еще кто такой? — вызверился на него Андреев.

— Вот что, ребята, — продолжал тотспокойно. — Лагерь ликвидирован. Оставаться вам тут нельзя, потому чтоскоро очухаются местные власти и припрутся сюда для выяснения.

А вы и сказать-то ничего не можете — кто такие, откуда.

— Нас в армию призвали! — заикнулся было рыжий.

— Тише, тише, — отмахнулся Алексей, — неерепенься. Никуда вас не призвали, документы ваши из военкомата изъяты. Нигдевы никак не фигурируете. Сидел там один в горвоенкомате, этим и занимался заденьги. И здесь на вас никаких документов нету. Так что решайте сами: кто додому подастся и там как-нибудь документы выправит, а у кого совесть чиста икрови товарищей на руках нету, то вот вам адрес в Петербурге, там помогут.Только, не врать там, все честно рассказывать. И добирайтесь до городааккуратно, без документов-то.