Потому, надо полагать, что никому это по-настоящему не надо.Мужчине – потому, что он продолжает искать новизны с тех самых пор, как былпещерным человеком, которого вел могучий инстинкт продолжения рода. Ну, аженщине? По собственному опыту Хайди могла судить, что получить наслаждение вобъятиях своего избранника хочется лишь в первые годы брака, а потом страстьутихает, превращаясь во все более редкое исполнение супружеских обязанностей,но женщина никогда не признается в этом, ибо думает, что такое случилось с нейодной. И все лгут, вводя в заблуждение подруг, притворяясь, что устали отлюбви, что не в силах еженощно удовлетворять желание мужа.

И тогда они стараются занять себя чем-нибудь еще –воспитывают детей, возятся на кухне, наводят в доме порядок, оплачивают счета,терпеливо и кротко сносят выходки мужа, путешествуют (хотя во время этихпутешествий больше думают о детях, чем о себе). Некоторые даже занимаютсялюбовью. Но только не сексом. Да, ей следовало бы быть более откровенной с этойбразильской девушкой, на вид такой невинной, по возрасту годящейся ей в дочерии еще не успевшей понять, как устроен мир. Она эмигрантка, живет на чужбине,тяжело и много работает (и работа, наверно, не доставляет ей удовольствия),ждет встречи с человеком, за которого можно будет выйти замуж, изобразить вовремя медового месяца неземное наслаждение, обрести стабильность и защиту,продолжить этот таинственный человеческий род – и сразу же забыть все этиоргазмы, клиторы, «точку G», открытую, подумать только, лишь в XX веке! Стать вернойженой, хорошей матерью, стараться, чтобы дом был уютен и изобилен, время отвремени мастурбировать, думая о встреченном на улице мужчине, который погляделна нее с вожделением. Делать вид, соблюдать приличия – Господи, почему наш миртак заботится о внешних приличиях?!

Из-за них она и не ответила на вопрос, был ли у неекто-нибудь, помимо законного супруга.

Эта тайна умрет во мне и вместе со мной, подумала она. Мужвсегда был для нее всем на свете, хотя секс у них остался в далеком прошлом. Онбыл идеальным спутником жизни – честным, щедрым, добрым. Он делал все, чтобыего семья ни в чем не нуждалась, чтобы все, кто находился в его «зонеответственности», были счастливы. Именно о таком муже мечтают все женщины, ипотому Хайди так терзало воспоминание о том, как однажды она пожелала другого –и желание свое исполнила.

Она вспомнила, как они встретились. Она возвращалась изгорного городка Давоса, когда из-за схода лавины движение поездов было нанесколько часов прервано. Хайди позвонила домой, предупредив, чтобы небеспокоились, купила несколько журналов и приготовилась к долгому ожиданию.

И тут увидела неподалеку человека с рюкзаком и спальныммешком. У него были полуседые волосы, темное от загара лицо, и он, казалось,был единственным, кого нисколько не тревожило, что поезда не ходят. Наоборот,он беспечно улыбался и оглядывался по сторонам, ища, с кем бы поговорить. Хайдиоткрыла было журнал, но тут – о, как таинственно устроена жизнь! –встретилась с ним глазами и, прежде чем успела отвести их, он уже оказалсярядом.

И заговорил, не дав Хайди со свойственной ей учтивостьюизвиниться и сказать, что ей нужно дочитать важную статью. Сказал, что ониностранец, писатель, что в Давосе у него была деловая встреча, а теперь из-затого, что поезда не ходят, он не успевает в аэропорт. Не поможет ли она емунайти в Женеве отель?

Хайди поглядела на него с удивлением: опоздать на самолет,сидеть здесь, на неудобной станции, ожидая, пока ситуация не разрешится, –и при этом сохранять полнейшее хладнокровие и благодушие.

А он между тем продолжал говорить с ней так, словно они былидавным-давно знакомы. Рассказывал о своих путешествиях, о тайне писательскогоремесла и – к удивлению и ужасу своей собеседницы – обо всех женщинах, которыхлюбил на протяжении жизни. Хайди только кивала, а он говорил без умолку. Времяот времени извинялся за то, что совсем заболтал ее, просил рассказать о себе,но на это она могла ответить лишь: «Я – человек, ничем не примечательный, такаяже, как все».

И внезапно она поймала себя на том, что не хочет, чтобыпришел поезд, ибо этот разговор захватывал ее все сильнее и сильнее, и речь уних шла о таком, что было ей знакомо только из книг. И, зная, что никогдабольше не увидит этого человека, а потому набравшись храбрости (позднее онасама не понимала, как решилась на такое), Хайди принялась расспрашивать его обовсем, что ее интересовало. Она переживала в ту пору не лучшее время – муж сталочень ворчлив и брюзглив, часто раздражался по пустякам, и Хайди хотела знать,как бы она могла сделать его счастливым. Незнакомец сделал несколько точных иоригинальных замечаний, рассказал к случаю какую-то историю, но то, что онаупомянула мужа, не очень его обрадовало.

«Вы – очень интересная женщина», произнес он фразу, которуюона не слышала уже много лет.

Она не знала, как реагировать на это, и писатель, видя еезамешательство, заговорил о пустынях, о горах, о затерянных в глуши городках, оженщинах под покрывалом или обнаженных по пояс, о воинах, морских разбойниках,мудрецах.

Пришел поезд. Они сели рядом, и Хайди была уже не замужняядама, мать троих детей, владелица шале на берегу озера, а искательницаприключений, едущая в Женеву впервые в жизни. Она разглядывала проплывавшие вокне вагона горы, реку, и ей было хорошо от близости мужчины, желающего соблазнитьее (потому что все мужчины только о том и думают) и потому старающегося изовсех сил произвести на нее впечатление. Она думала о том, в скольких другихмужчинах угадывала она это желание, никогда не давая никому ни малейшегошанса, – но сегодня мир стал иным, а она – подростком тридцати восьми летот роду, с замиранием сердца наблюдающей за тем, как ее обольщают. Ничегопрекрасней не испытывала она никогда.

Осенней порой ее жизни – пожалуй, слишком рано пришла она,эта пора, – когда казалось, что сбылось уже все, о чем загадывала,появился этот человек и, не спросив разрешения, приблизился вплотную. Сойдя наперрон женевского вокзала, она показала ему отель (самый скромный, как оннастойчиво повторял, потому что должен был улететь на родину в тот же день и нежелал ни на час задерживаться в безумно дорогой Швейцарии), а он попросил еедойти с ним до номера, посмотреть, все ли там в порядке. Хайди согласилась,хоть и догадывалась, что ее ждет. Едва за ними закрылась дверь, они принялисьцеловаться с неистовой страстью, он сорвал с нее одежду и – Божемилосердный! – оказалось, что этот писатель знает тайные тропы, ведущиеженщину к наслаждению. Видно было, что все страдания женщины и причины того,что называется умным словом «фрустрация», для него – открытая книга.

Они предавались любви целый день, и лишь когда началосмеркаться, очарование рассеялось, и Хайди произнесла фразу, которую, будь ееволя, не произнесла бы никогда:

«Я должна идти домой. Меня ждет муж».