Она мне больше не нужна. А ребёнок от неё – тем более.

– Нет, конечно. Я тебе больше скажу – я тебя никогда и не любил.

– Но… Нам ведь было хорошо вместе.

– Это не любовь, Инна. Это – просто секс. Качественный, страстный секс. И ничего больше, пойми.

Девушка начинает нервно крутить обручальное кольцо на своём пальчике и приоткрывает ротик, как рыба, выброшенная на берег.

– А наш малыш?

Качаю головой.

– Не наш, а твой. Мне он не нужен. Как и ты. Не нужна.

– Мерзавец!

Аморалова кидается на меня с кулаками, но я уже готов к нападению, и больше удара от этой дамочки я не пропущу. Довольно она уже поиздевалась надо мной, используя, как боксёрскую грушу.

– Успокойся!

Сжимаю её запястья, вглядываясь в глаза, горящие ненавистными огоньками.

– У тебя кто-то появился? Юра! Скажи!

– Да, у меня есть другая девушка. И она не взрывает мне мозг, как ты!

– И ты её … любишь?

– Дура, что ли? Я её трахаю!

Нажимаю на кнопку, отстёгивая ремень безопасности, и распахиваю дверцу перед Амораловой:

– А теперь убирайся. И больше не смей меня тревожить. Что ты сделаешь со своим ребёнком – меня не касается, запомни это.

Инна выбирается из автомобиля, не глядя на меня. Вижу, как она ошарашена моим признанием – её кожа бледная, как полотно, а изо рта вырывается свистящее дыхание.

Но, мне всё равно.

Это – уже отработанная девчонка. Больше она мне дать ничего не сможет. Одну головную боль.

А с эмбрионом пусть делает, что угодно. Денег я ей дал предостаточно.

Прыгаю за руль и мгновенно срываюсь с места, оставив Инну посреди дороги, на обочине. Ничего, не маленькая девочка, доберётся как-нибудь до дома. Может быть, до неё хоть дойдёт, что я её больше не желаю видеть.

Какие же всё-таки бабы – дуры.

Всё им любовь мерещится.

Ну, ладно. Меня ждёт Алина и первоклассный секс…

*****

В офисе кипит работа и я с наслаждением зарываюсь в отчёты, которые забросил за эти несколько дней.

Да, теперь надо навёрстывать.

Сквозь приоткрытую дверь кабинета мне видны длинные ноги Алины, обутые в красивые чёрные босоножки с тонкими ремешками на умопомрачительно длинных шпильках.

И это только отвлекает меня от работы.

А может?

Нет-нет, нельзя. Я и так потерял уйму времени, бегая за супругой по различным квартирам, так что нужно, наконец, проверить отчёты. Скоро выпускные экзамены, нужно позаботиться о поставках цветов заранее.

Телефон нервно начинает подпрыгивать на столе, издавая тихое урчание, и я кошусь на экран, сжимая губы в плотную нитку.

Кулагин. Мой дорогой тесть.

– Да?

– Юрий, есть какие-нибудь новости о Милочке?

Голос этого старого дурака дрожит, как струна на гитаре и я расплываюсь в дьявольской ухмылке. Хоть кому-то ещё так же плохо, как и мне от побега Эмилии. Нет, ему – даже хуже. Ведь он совсем ничего не знает.

Видно, дочурка не очень-то о нём беспокоится, не давая о себе знать.

– Добрый день, Игорь Дмитриевич. Нет, я ничего о ней не знаю.

Слышу, как отдаётся болью каждое моё слово в душе этого старикана, и радостно потираю руки – может быть, его удар хватит, и он решит откинуть тапки, оставив жирный кусок своего бизнеса в моих руках?

Что ж, в таком случае я ещё подумаю, разводиться с его строптивой дочуркой, или нет.

У Кулагина крутятся серьёзные деньги. А он сам настолько потерял хватку, что никак не может сообразить, как ими распорядиться.

Хорошая идея…

– Ну, как же так, Юра?

– Откуда мне знать, что пришло в голову вашей безумной дочурке?

– Я так раздавлен. Журналисты оборвали мне все телефоны, постоянно караулят у дома – им не терпится узнать, почему свадебное платье моей дочери оказалось в квартире постороннего мужчины в брачную ночь.

– И что вы ответили?

– Что Мила, возможно, там просто переоделась. А что ещё я мог им сказать? Ведь Эмилия исчезла, а Купцов в реанимации.

Хмыкаю.

Значит, он не в курсе, что Никита Борисович уже пришёл в себя и находится в обычной палате.

Ладно.

– Понимаю. Хорошо, что они не пронюхали, что там же найдено её нижнее бельё.

Растягиваю слова, смакуя каждую деталь.

Вот сейчас Кулагина точно удар хватит.

– Бельё? Какое бельё?

– Майор Ходоков не сообщил вам?

– Нет…

– Ну, так слушайте, мой дорогой тесть. В квартире Купцова Никиты Борисовича вместе с платьем ещё были найдены трусики и лифчик Эмилии. И они лежали на кровати.

– Боже…

Радостно прищуриваюсь. Похоже, тестю поплохело от такой новости. То-то полицейский решил ничего ему не сообщать, пожалеть старика. Ну, уж нет. Раз он всучил мне некачественный товар, то пусть сам и отдувается.

– Вам плохо?

– Ох… да… Юра… сердце болит…

Скидываю вызов.

Пусть теперь Кулагин помучается. И, если у него получится – вызовет себе сам «Скорую помощь».

Меня это не касается.

Встаю с кресла и прохожу в приёмную, ощупывая длинные ноги Алины, обутые в шикарные босоножки. Разговор с тестем поднял мне настроение, и я готов немного расслабиться, выпустив пар на эту шикарную секретаршу.

– Как ты?

– Почти закончила. У нас проблемы с поставкой тюльпанов, вы в курсе, Юрий Александрович?

– Ещё нет. Что с ними?

– Звонил поставщик, они подняли цены в связи с падением рубля. Я отправила вам смету на почту.

Плотоядно улыбаюсь.

– Мне нравится, что ты называешь меня официально и на «вы». Это так заводит.

– Ну, мы же на работе. И сейчас – рабочее время, за которое я получаю заработную плату.

– Ты права, малышка.

Хмыкаю.

– Я забронировала нам билеты на ночной рейс.

– Куда?

– Сейшелы. Пятизвёздочный отель на берегу океана, номер люкс, на два дня. Как ты и просил.

– Мммм. Отлично.

Переход на «ты» охлаждает мой пыл, и я обиженно поджимаю губы. Ну вот, взяла и всё испортила.

– Мне зайти к тебе?

– Нет-нет. Давай тогда оставим это на потом. Я ещё поработаю.