В дом действительно входит Инна.

Но она не одна.

Рядом с ней, опираясь на её плечо, нерешительно переминаясь с ноги на ногу, и морщась при резком движении, стоит … Купцов Никита Борисович, собственной персоной.

– А вот – мой сюрприз!

Инна расплывается в глупой довольной улыбке, иронически выгибая левую бровь, и я перевожу ошарашенный взгляд на её спутника.

Довольно-таки неожиданный сюрприз, ничего не скажешь.

Я не ожидала.

Мужской взгляд скользит по моему практически обнажённому телу вверх-вниз и, наконец, останавливается на лице. Из носа вырывается то ли свист, то ли шипение, а в глазах загораются сапфировые огоньки совсем как тогда, в его квартире.

– Добрый вечер.

Голос Никиты Борисовича звучит хрипло и глухо, и у меня тут же по телу начинают бегать мурашки от какого-то неожиданно возникшего нарастающего желания.

Мммм….

Старательно удерживаю дружелюбную улыбку на губах, и сглатываю вязкий комок, стоящий в горле.

– Добрый.

К лицу прилипает краска и по телу прокатывает волна жара, нарастая с каждой секундой. Внизу живота неожиданно теплеет, но я тут же понимаю, что почти обнажена – совсем как в ту злополучную ночь.

А мужчина, похоже, ничуть не смущён моей наготой – он жадно сканирует каждый миллиметр моего юного тела, обжигая страстным взглядом синих глаз.

Возбуждение расходится волной по телу, и я понимаю, что нужно бежать и хотя бы одеться, лишив мужчину возможности глазеть на меня. Скрестив руки на груди, инстинктивно прикрываясь от властного наглого взгляда Купцова, я пячусь назад, как краб, поднимаясь по лестнице.

– Простите, я не одета.

Инна ухмыляется, приглашая Никиту пройти в гостиную, и я понимаю, что гость у нас решил задержаться, не смотря на поздний час, в который я обычно почиваю в постельке.

Исчезаю на верхнем этаже дома, и наконец, обретаю возможность дышать спокойно.

Хлопнув дверью своей спальни, я прислоняюсь к стене спиной и понимаю, что это – не сон, Инна привезла в дом мой ночной кошмар, того мужчину, который, не смотря ни на что пробудил во мне доселе дремлющие непонятные чувства.

Вдох – выдох.

Чёрт…

Что же делать? Как снова осмелиться и посмотреть рыжебородому в глаза после того, как я вырубила его пылесосом?

– Мила!

Инна нетерпеливо выкрикивает моё имя, стоя на лестнице, и я понимаю, что задерживаться дольше не имеет смысла – нежданный гость ждёт меня внизу с горящими синими глазами.

Быстро сбрасываю пеньюар и начинаю напяливать на себя платье-рубашку глубокого синего цвета, перехватывая талию длинным кожаным поясом. Волосы поднимаю наверх, закалывая их в высокую причёску, обнажая длинную шею. А по губам быстро провожу блеском, придавая им соблазнительный вид.

Вот так. Теперь – я готова.

Отбрасываю помаду на туалетный столик и, послав своему отражению в зеркале воздушный поцелуй, и начинаю спускаться по лестнице назад, в гостиную.

Туда, где ждёт меня Никита Борисович.

Мужчина, сумевший зацепить меня за живое и затронуть самые дальние уголки моей души.

Мила

*****

Спускаюсь по лестнице, держась за перила, чтобы не упасть от нервного напряжения, и старательно растягиваю на губах голливудскую улыбку. Никита Борисович не должен заметить моего страха и неуверенности в глазах, я не могу этого допустить.

– Милочка, а мы тебя уже заждались.

Инна расплывается в приторно-сладкой улыбке, подмигивая мне правым глазом, в котором плещется хитринка, и я выдыхаю:

– Извините, я старалась одеться как можно быстрее. Просто вы застали меня при отходе ко сну.

– Чудесно выглядишь.

Аморалова похлопывает меня по плечу и подталкивает к дивану, на котором, в вальяжной позе развалился Купцов.

– Дорогая, надеюсь, ты не будешь против. Никите Борисовичу понадобилась моя помощь, и я не смогла ему отказать.

– Помощь? В чём?

– Он не хотел возвращаться домой, и ему нужно было снять жильё. И я, как радушная хозяйка, просто не смогла отказать ему в пристанище.

В панике оборачиваюсь на Инну, округляя глаза и искривляя рот. Но хозяйка дома, похоже, не шутит.

– Вы же не против, Эмилия?

Купцов обращается ко мне, с какой-то особой обволакивающей нежностью произнося моё имя. Во рту пересохло, и я просто киваю, не сводя умоляющего взгляда с Инны.

Что она делает, чёрт возьми?

– Она не против, Никита, не переживайте.

Аморалова небрежно делает взмах рукой и поднимает глаза на часы, мерно тикающие на стене.

– О, уже так поздно! Мне пора ехать, а то муж меня будет искать.

Она подхватывает сумочку, лежащую на кресле и, активно мне подмигивая, уносится в прихожую. Я спешу за ней, не в силах оставаться с Купцовым наедине и хватаю за рукав ярко-красного пальто.

– Ты что творишь?

– Домой уезжаю. Егор уже дважды звонил, пришлось соврать ему, что я встретилась с подругой в ресторане и скоро приеду. А мне его злить нельзя, мне ему о беременности ещё нужно сообщить.

– А я?

Делаю рваный вздох, рыча на неё как разъярённая тигрица.

– А ты давай, не тушуйся.

– В смысле?

Инна проводит по нижней губе кончиком помады и, довольная своим отражением, убирает её в сумочку.

– Ну, я же понимаю, что вы давно с Никитой не виделись после той ночи. Неспроста же ты с ним переспала. Так что можете продолжать, только аккуратнее. Я забрала его из больницы под свою личную ответственность.

– Ты серьёзно?

– Конечно! Не забудь, что у него серьёзное ранение. Но, думаю, вы справитесь.

Аморалова шикарно улыбаясь, распахивает входную дверь и, махнув рукой на прощание, уносится в ночную мглу. Я испуганно закрываю дверь на все замки и, досчитав до трёх, отряхнувшись как мокрая собака, возвращаюсь в гостиную.

Купцов по-прежнему сидит на диване, откинувшись на подушки. В правой руке мужчина держит пульт от телевизора, без энтузиазма переключая каналы. Увидев меня, он слегка наклоняет голову и бросает пульт на журнальный столик, стоящий рядом.

– Всё в порядке?

Сапфировые глаза возбуждающе опасно мерцают в тусклом свете настенных бра, и я сухо киваю, сглатывая слюну. Хотя, всё моё естество кричит – нет, не в порядке, чёрт возьми! Я жутко боюсь находиться рядом с тобой, потому что ты вызываешь в моей душе какие-то непонятные вибрации, а от твоего бархатного голоса я вся покрываюсь мурашками.