Колокол на Большой башне прозвонил полдень, взметнув в небо облако белых голубей, а в зале Совета за стол сели два принца и семь советников. Тибо пришел в жилете и рубашке, единственном, что у него осталось сухого. По крайней мере, на этот раз он был обут.

Тибо спокойно рассматривал портреты прежних монархов, Жакар гневался, раздувая ноздри, советники смотрели на дверь, которая не спешила впустить опоздавших. Стеклянная дверь символизировала прозрачность ведения административных дел в королевстве. Темная неотчетливая фигура показалась за ней. Послышался сухой стук.

– Кто смеет беспокоить Совет? – гневно вопросил Жакар.

– Заседание еще не началось, – спокойно возразил Тибо и пошел открывать дверь. – А-а, господин мировой судья!

– Простите за непрошеное вторжение, принц, – шепотом извинился судья.

Расставил руки, расправил мантию. Судья с большими круглыми глазами и пучками волос, торчащими из ушей, походил на филина. В руках он держал свиток, перевязанный черной лентой в знак того, что внутри содержится государственная тайна. Вытянув шею, судья с порога оглядывал залу Совета, ища глазами знаменитую коллекцию портретов, так как и сам был художником-любителем. Вернее, дилетантом.

– Входите же, входите, – пригласил его Тибо. – Какому доброму гению мы обязаны вашим визитом?

Судья вошел. Портреты так заворожили его, что поначалу он не мог вспомнить, зачем пришел.

– Что вам надо? – бесцеремонно спросил Жакар.

– Вынужден объявить о возникшем препятствии. Заседание придется отложить.

Жакар вскочил, опрокинув стул.

У Морвана екнуло сердце.

– Вы мешаете принятию решений государственной важности! – завопил Жакар.

Круглые глаза судьи округлились еще больше: никто и никогда не разговаривал с ним таким тоном.

– Попросим господина судью развязать черную ленту, – предложил Тибо.

Пока все шло так, как он планировал. Судья угрожающе потряс свитком.

– Позвольте, принц, ознакомить вас с содержанием рескрипта. Два советника только что арестованы в собственных домах. Им предъявлено обвинение в систематическом получении взяток – я подчеркиваю – на основании большого количества документов, подтверждающих вину. Они не смогут быть членами Совета до тех пор, пока не будет доказана их невиновность. Решение вынесено согласно существующему законодательству.

Все знали, что судья – человек справедливый и ответственный. Никогда никто не обжаловал ни единого из его приговоров. Однако Жакар посмел ему возражать:

– В отношении советников последнее слово за государем.

– Действительно, у государя есть право наложить вето. Но, насколько мне известно, у нас пока еще нет государя, ваше высочество.

– Сегодня Совет собрался, чтобы избрать государя. Верните советников, и у нас появится король.

– Мной задержаны всего два советника, принц. В Совете достаточный кворум, чтобы… – Отвечая, судья быстро обошел стол, остановился, помолчал, потом спросил: – Где же восьмой советник?

Жакар не ответил, Тибо поневоле взял слово:

– Господин Лоран Лемуан исключен из Совета, господин судья. Он содержится под стражей.

– Но… по какой причине? Когда? Как это случилось, ваше высочество? Мне никто ничего не сообщил.

– Я сам узнал об этом слишком поздно, – пожаловался Тибо.

– Вот как? Но… В таком случае вам не хватает троих членов Совета, стало быть… Нет ни Совета, ни государя.

– Да. Непредвиденная ситуация.

На лбу Жакара выступил пот. На виске набухла жила, глаз задергался.

– Ничего не поделаешь, – спокойно продолжал Тибо. – Совет распущен.

Не медля ни секунды, принц объявил:

– Вы свободны, господа. Извольте покинуть зал заседаний.

Старцам понадобилось время, чтобы понять, что произошло. Затем они медленно поднялись со своих мест. Морван едва дышал. Кретон тоже. Мишо плакал. Остальные стояли понурившись.

– Господин судья, не желаете ли осмотреть коллекцию портретов, пользуясь случаем? – предложил Тибо.

Судья вытащил из складок мантии лупу, чтобы изучить мельчайшие детали. Он останавливался перед каждым из государей, которые год за годом созидали на обдуваемом ветрами каменистом острове процветающее мирное королевство. Как только последний советник переступил порог, он с сожалением последовал за ними и осторожно прикрыл за собой стеклянную дверь. Принцы остались одни. Жакар в ярости закричал:

– И что теперь?! Что теперь будет, Тибо?! Ты что, с ума сошел? Ты сумасшедший? Бросаешь королевство, возвращаешься, когда вздумается, разрушаешь все на своем пути! Абсолютно все! У нас больше нет Совета!

– Но я вовсе не виноват в том, что Совет распущен. Именно ты, Жакар, давал советникам взятки, и заточил Лемуана в тюрьму тоже ты.

– А доказательства? Где доказательства? У тебя их нет! И тебе они не нужны! Признайся, Тибо, ты хочешь править один! Вот в чем дело! Безо всякого Совета. Ты деспот! Диктатор! Негодяй!

Тибо подошел к окну. Он по опыту знал, как полезно человеку выпустить пар. Жакар накричится, без сил рухнет на первый попавшийся стул и примется гладить пса. Действительно, истерика вскоре прекратилась, крик у него за спиной стих. Тибо обернулся и увидел картину, какую нарисовал в воображении: выдохшийся Жакар сидел на стуле Кретона и чесал слюнявого пса, который прижался к его ноге.

– Вот и хорошо. Надеюсь, теперь и я могу высказаться? Так вот: мы остались без Совета и без короля для того, чтобы созвать новый Совет. Главное, у нас есть народ – пусть голосует он.

– Народ? Ты точно спятил! Не народу избирать короля! Мнение простолюдинов никому не интересно! Король правит, народ повинуется.

Тибо сел под портретом Альберика. На этом удивительном портрете король казался живым.

– Только не в Королевстве Краеугольного Камня, Жакар. У нас власть короля законна только в том случае, если народ им доволен.

– Законный король! Довольный народ! Изучи получше историю, Тибо! Народ всегда служил королям.

– Жакар! В Краеугольном Камне король всегда служил народу, а не наоборот. Если он не деспот, не диктатор, не негодяй.

Жакар принялся с жаром возражать. Тибо под портретом благородного Альберика терпеливо ждал, пока он снова выдохнется. И вот в зале воцарилась гнетущая тишина. Жакар, не в силах выдержать взгляд брата, отвел глаза – и встретил еще более красноречивый взгляд отца.

– Ты боишься, – заключил Тибо.

Жакар молчал.

– Боишься, – повторил принц.

Жакар продолжал безмолвствовать.

– Будь честен с самим собой: по доброй воле никто не станет за тебя голосовать.