— Вера, — сухо ответила она и выбралась из салона. Асфальт оказался ледяным, и только сейчас девушка поняла, что ее туфли остались в злосчастном ресторане. Дима проследил за ее взглядом и опять усмехнулся.

— Может, ты все же позволишь взять тебя на руки?

— Нет, спасибо, — проворчала она и гордо потопала в сторону своего дома. Потом резко спохватилась и замерла в центре двора, смешно поджав под себя одну ногу.

— Нам вон в тот дом, — указал он рукой в противоположную сторону.

Вскинув голову, Вера пошла следом за Димой.

Глава 24

Отогревшись под теплыми струями душа, Вера принялась остервенело тереть тело жесткой мочалкой. Но это не помогала. Казалось, запах насильника впитался в ее кожу навсегда. Отчаявшись избавиться от этой невыносимой вони, она вышла из душевой, еще раз посмотрела в зеркало на свое разбитое лицо, досадливо вздохнула и завернулась в длинный мужской халат, любезно предоставленный хозяином.

— Как ты себя чувствуешь? — встретил ее Дима на пороге ванной.

— Лучше не бывает, — изобразила веселье девушка. — Как еще может чувствовать себя чудом спасшаяся от изнасилования девушка?

— Считаешь меня чудом? — поддержал ее игру мужчина. — Да, я такой! И я сварил для тебя чудесный кофе и сделал чудесные бутерброды. К сожалению, сегодня домработница не приходила. А все, что она приготовила вчера, я съел.

— Спасибо, я кофе не пью, — отказалась от угощения девушка.

— И бутерброды не ешь?

— После всего пережитого мне кусок в горло не полезет.

— Надо же, — удивился мужчина. — А я только едой нервы и успокаиваю. Тогда пошли в зал.

— У тебя такая нервная работа? — удобно расположившись в кожаном кресле, непринужденно поинтересовалась Вера. Неожиданно разговор сам повернул в интересующее ее русло.

— О-очень нервная и опасная, — протянул мужчина.

— Еще скажи, что ты пожарник или спасатель МЧС, — хмыкнула она. — Тогда я буду искренне гордиться нашим государством, которое платит такие огромные зарплаты своим гражданам.

— Я — адвокат, — вновь резанул ее лицо холодный огонь его глаз.

— Да ну! — округлила глаза девушка. — Отличная профессия. Всегда мечтала быть адвокатом и зарабатывать огромные деньги.

— Ни такие уж и огромные, — скромно потупил он взгляд. — С ремонтом мне родители здорово помогли. Мой отец — успешный бизнесмен. Да и хватит об этом. Лучше скажи, как ты себя чувствуешь?

— Такого страха, как сегодня, я за свою жизнь ни разу не переживала, — честно призналась Вера.

— Надеюсь, этот подонок долго будет страдать и зализывать свои вонючие раны, — сжал кулаки Дима. — Я его хорошо отделал. Пару ребер точно переломал. Кстати, как твоя голова? Не болит? Зря ты отказалась ехать в больницу. Мало ли что.

— Со мной все в порядке, — задумчиво посмотрела Вера на изодранные в кровь ноги. — Извини за мою наглость. Но не мог бы ты одолжить мне одну из своих рубашек. И, желательно, джинсы. Не пойду же я домой в рванине.

— Зачем же рубашку, — встал с дивана мужчина. — Могу дать тебе вполне приличное платье. Почти новое. Всего один раз надеванное. Если не побрезгуешь, конечно.

— Как-будто у меня есть выбор, — острое лезвие резанул ее сердце. Неужели она ревнует? Ревнует человека, который убил Свету. Человека, которого она должна ненавидеть и бояться. Нет, она на такое не способна. Скорее всего, в левом боку саднило совсем другое чувство, имя которому — ненависть.

— Между прочим, как раз твой размер, — протянул ей стильную вещицу мужчина. — Как чувствовал, что ко мне в дом придет практически обнаженная девушка, и это платье будет ее спасением от позора.

— А хозяйка не спохватится? — ехидно поинтересовалась Вера. — Вещица не дешевая.

— Сейчас ей не до нарядов, — нахмурился Дима. Ему эта тема была явно неприятна, что еще больше раздосадовало Веру.

— А ненужных хозяйке туфель моего размера у тебя случайно не завалялось? — выхватила у него из рук платье Вера.

— Думаю, они тебе не пригодятся, — впившись взглядом в ее горящие от негодования глаза, тихо, почти шепотом сказал он и притянул к себе девушку.

— Не смей меня трогать! — острым кулачком ударила его по спине Вера. Потом ударила еще раз — уже слабее. Но через секунду ей стало настолько жалко избитую ею же спину, что ей захотелось ее расцеловать. А отказывать себе в чем бы то ни было она не любила.

Такого яркого фейерверка она не видела никогда. Как никогда не чувствовала и такого мощного пламени, сжигающего все внутренние органы. Она извивалась, как змея, кусалась, как тигрица, кричала и стонала, умоляя его не останавливаться.

Когда все закончилось, у нее не осталось сил даже пошевелиться. Она распласталась на кровати в ореоле собственных волос и невидящим взглядом уставилась в потолок. На смену неудержимой страсти пришли отчаянные угрызения совести. Вера чувствовала себя последним предателем. Ее физиология оказалась гораздо сильнее здравого смысла и обычной человеческой порядочности. Она не смогла справиться с эмоциями и теперь всю жизнь будет корить себя за эту слабость.

— Когда у тебя в последний раз был секс? — спросил Дима и по-свойски положил горячую ладонь на ее обнаженную грудь.

— Не твое дело, — брезгливо откинула его руку Вера и села, свесив ноги на пол. — Спасибо за отличный секс. И до свидания. Мне пора домой.

— И тебе спасибо, — хмыкнул мужчина. — Но домой я тебя не отпущу. Такую тигрицу, как ты, опасно выпускать из поля видимости. Тем более, ты периодически попадаешь в неприятные истории. В следующий раз рядом с тобой может не оказаться такого чуда, как я. И что тогда?

— Тогда я позабочусь о себе сама, — сухо ответила девушка и резко встала.

Вальяжно развалившись на кровати, Дима наблюдал за ее действиями. В его взгляде явно читалась насмешка и твердая уверенность в том, что Вера никуда от него не денется.

— Дон Жуан хренов, — выплюнула она и понеслась в зал.

Судорожно напяливая чужое платье, она люто ненавидела его обладательницу, этот дом и его хозяина. И ненавидела себя за то, что сейчас ей придется уйти. Хотя больше всего на свете ей хотелось остаться с ним, упасть в его объятия, прижаться к его крепкому боку всем телом и вновь почувствовать, что они — единое целое. Но, сделав так, она никогда не сможет посмотреть Степашке в глаза. А для нее это было самым страшным наказанием.

— Может, все-таки останешься, — услышала она его хриплый голос и подняла голову. Дима стоял прямо перед ней: высокий, накачанный, уверенный в себе — счастливый обладатель идеальных пропорций тела. И он опять хотел ее.

Издав странный булькающий звук, она рванула к входной двери. Замок