Мир кругом разлетался на осколки. К такому нас никто не готовил. Я не знала, что делать. Но у меня был ответ на этот вопрос. Я знала правду, и раз уж СМИ столько всего выяснили, можно и остальное им рассказать, хуже не будет.

Как вы связаны с Тоби Хоторном?

— Я его…

Но не успела я произнести слова «дочь», как Грэйсон склонился ко мне и впился губами в мои. Он поцеловал меня, чтобы я не сказала того, что хотела. И на краткую вечность вселенная для меня перестала существовать — был только наш поцелуй.

Его губы. И мои.

Пусть и только на камеру.

Поцелуй закончился, и мы оба, скрывшись от объективов, зашли в лифт. Сердце глухо стучало у меня в груди. Все мысли спутались. А губы… а тело…

Словами не описать.

— Что это было, черт возьми?! — вспылила Алиса, как только двери лифта захлопнулись.

— Западня, — ответила Лэндон, и ее чопорный британский акцент ни капельки не смягчил этой горькой правды. — Если вы и дальше будете скрывать от меня информацию, я не смогу вас спасать от такого. Алиса, вы же меня знаете. Если мне не позволят делать мою работу как следует, то придется разбираться самим.

Двери распахнулись, и Лэндон вышла.

«Очешуеть можно», — как сказала бы Макс. Я посмотрела на Грэйсона, но он потупил взгляд. Казалось, он просто не может теперь на меня смотреть.

— Я еще раз спрашиваю, — понизив голос, сказала Алиса, — что это, черт возьми, было?

— Вы получите ответ, но в машине, — сказал Орен. — Нам надо ехать. Я отправил двух своих человек к машине — отвлекать внимание. А мы выйдем через черный ход. Скорее.

* * *

Мы успели уехать с парковки еще до того, как тут соберутся стервятники. Целую минуту Алиса давала нам собраться с мыслями, а потом снова заговорила. Она уже не спрашивала, что случилось. Вопрос был в другом.

— Кто из вас знал? Кто?

Я потупилась.

— Я.

— Ну, это ясно, — Алиса перевела взгляд на юного Хоторна. — Надеюсь, Грэйсон, что вы не будете лгать и делать вид, будто не были в курсе. — Она метнула взгляд на водительское кресло. — Орен?

Глава моей службы охраны ничего не ответил.

— Будет проще, если мы начнем сначала, — сказал Грэйсон, и его голос прозвучал куда спокойнее, чем можно было ожидать. Точно мы и не целовались. — Помните, Эйвери просила вас найти одного своего знакомого, которому она хотела оказать финансовую помощь?

— Гарри, — память у Алисы была выборочной, но я чувствовала: она никогда не забудет того, что сейчас случилось. И, наверное, не простит.

— Тоби, — поправила я и посмотрела на Грэйсона. Ты не сможешь сейчас мне помочь. Не сможешь защитить меня так, как тогда, перед камерами. — Я сперва не знала, кто он такой, — продолжала я, — но потом увидела его фото в прабабушкином медальоне.

— Надо было мне рассказать. Немедленно, — Алиса была до того рассержена — и это еще слабо сказано, — что позволила себе впечатляющую тираду, полную брани — английской и не только. — Мне, и никому больше! — Она метнула на Грэйсона такой гневный взгляд, что стало сразу ясно, к чему она клонит.

— Ксандр и так знал, — тихо сказал Грэйсон. — Дедушка оставил ему подсказку.

Это охладило пыл Алисы, но только слегка.

— Ну разумеется, — она выдохнула, снова набрала воздуха и повторила все это еще раза два-три. — Эйвери, если бы вы мне обо всем рассказали, мы бы нашли выход. Мы бы могли нанять команду, чтобы…

— Найти его? — переспросила я. — Да вы ведь уже искали.

— Ситуации бывают разные, — растолковала Алиса. — У меня есть обязательства перед владельцем поместья — перед вами. Я не вправе тратить миллионы на поиски какого-то там Гарри, но Тоби — совсем другое дело.

Я достала телефон и открыла фотографию с текстом письма от Тоби, которую мне прислала Либби.

— Он не хочет, чтобы его искали, — сказала я и протянула ей телефон.

— «ПРЕКРАЩАЙ ПОИСКИ», — прочла Алиса вслух, ничуть не впечатлившись. — Кто сделал эту фотографию? И где? Опознан ли почерк?

Я ответила на все по порядку.

— Либби. В Нью-Касле. Почерк точно Тоби.

Алиса закатила глаза.

— Вы послали Либби его искать?

Я уже хотела выдать длинную тираду о том, что Либби ничем не заслужила такого отношения, но Грэйсон быстро пояснил ситуацию:

— Вместе с Нэшем.

На то, чтобы свыкнуться с мыслью, что Нэш обо всем знал — и уехал вместе с Либби, — у Алисы ушло секунд пять.

— А вы, — накинулась на Грэйсона Алиса, — успели, значит, изучить наследственное право, но поговорить с юристом вам в голову не пришло.

Грэйсон опустил взгляд на запонку на правом рукаве, обдумывая ответ. И, кажется, решил быть честным. Вскинув взгляд на Алису, он произнес:

— Мы не знали, на чью сторону вы встанете.

Этот ответ, как ни странно, ее не разозлил. Наоборот: казалось, она вот-вот расплачется.

— Грэй, ну как вы можете такое говорить, — спросила она, заглянув ему в глаза, и я тут же вспомнила, что Алиса выросла среди Хоторнов и знала Грэйсона, Джеймсона и Ксандра всю их жизнь. — Когда я успела стать врагом? Я ведь всегда делала то, что просил старик, — произнесла она с такой болью, точно эти слова вытягивали из нее клещами. — Кто-нибудь вообще представляет, чего мне это все стоило?

По ее тону было понятно: речь идет не только о завещании, обо мне или о том, что случилось после смерти Тобиаса Хоторна. Она назвала его «стариком» — так его называли внуки, а Алиса же обычно предпочитала варианты «Мистер Хоторн» или «Тобиас Хоторн». А когда она упомянула о том, что верность старику обошлась ей немалой ценой…

Я поняла, что она намекает на Нэша.

— Я пытаюсь удержать огромную империю, повисшую на тоненьком волоске, — Алиса рассерженно утерла лицо тыльной стороной ладони — предательская слезинка все-таки скользнула по щеке. Но по выражению лица сразу стало ясно: эта первая слеза станет и последней.

— Эйвери, я разберусь в этой ситуации. Я загашу это пламя. Сделаю все, что нужно, но если вы еще хоть раз что-то от меня утаите или солжете мне… Я сама брошу вас в пасть волкам.

Ей невозможно было не поверить.

— Есть еще один момент, — я сглотнула. Такую новость нелегко было смягчить. — Точнее, два. Первый: Тоби усыновили, а его биологической матерью является дочь Лафлинов — когда он родился, она была еще подростком.

Алиса уставилась на меня на добрых три секунды. Потом вскинула бровь, дожидаясь второй новости.