— Ох как надеюсь.

Она включила, чтобы спеть припев: негромко, но чисто. Толькоя забила последний гвоздь в ряду, как Айви поставила на место последнюю панель,и я тут же прихватила углы. Нам отлично вместе работалось — как всегда бывало.

И смех пикси из сада подтвердил, что все хорошо. Я соблегчением сделала глубокий вдох, почувствовала отчетливый запах свежейдревесины и теплоизоляции. И день был светлый — вол-на жары наконец-то спала.Дженкс возился с детьми, как счастливый папа. У нас с Айви все возвращается кнорме. И она поет. Трудно было бы придумать что-нибудь намного лучше.

Я не смогла сдержать мечтательной улыбки, услышав, что онапоет слова стиха, которого мне слышать не полагалось. Это вампирская дорожка,которую вложил в свою музыку Таката, нечто особенное, что слышно только неживымда их наследникам. Ну, еще у Трента есть пара заговоренных наушников, которыедают ему такую возможность, но это не считается. Он мне тоже предложил такуюпару, но я отказалась, не раздумывая, потому что понимала, что будетприлагаться к такому «подарку». И все-таки сейчас, слушая Айви, котораяподпевала голосу Такаты, одновременно хриплому и певучему, я пожалела, чтотаких наушников у меня нет. В тот единственный раз, когда я слышала эту дорожкуна наушниках Трента, измученный и чистый голос женщины был невероятно хорош.

Айви взяла метлу и начала подметать. Я закончилагоризонтальный ряд гвоздей, нагнулась за последними и начала следующийвертикальный ряд. Пытаясь разобрать, что поет Айви, я промахнулась по гвоздю,хорошо пристукнув себя по большому пальцу, дернулась и вскрикнула от пронзившейменя боли. Палец оказался во рту чуть ли не до того, как я поняла, что сделала.

— Что там с тобой? — спросила Айви, и я мотнулаголовой — ничего, дескать, — рассматривая красное пятно на пальце. А потомя посмотрела на панель. Черт, я на ней оставила вмятину.

— Да ты не волнуйся, — сказала мне Айви. —Диван здесь поставим.

Я стукнула по гвоздю еще раз, швырнула молоток в ящик синструментами и села на камин, вытянув ноги. Повертела ноготь, разглядывая.Синяк там будет, я это уже знала.

Айви продолжала подметать, медленными размереннымиДвижениям, почти гипнотически. Музыка изменилась: вместо Такаты какой-топротивный тип орал что-то про автомобили, и я потянулась ее выключить. Внаступившей тишине мышцы плеч у меня расслабились сами собой. Шорох метлыубаюкивая, сад затих — пикси наверняка занимались какими-то своими делами вдальнем конце кладбища.

Резко нагнувшись, Айви замела щепки и пыль на совок, ичерные волосы блеснули серебром в солнечном луче. Тихо простучали пластиковыеобломки, высыпаемые в мусорный мешок. Айви пошла подметать дальше, весь пол, ия криво улыбнулась, встала и начала перекладывать инструменты в ящике, чтобы онзакрылся. Их я верну маме в воскресенье, когда зайду к ней отметить мойпрошедший день рождения — отделаться от этого не удастся, и я только надеялась,что она никого больше не позвала с целью устроить мою судьбу. Может, надо ейпозвонить и сказать, что Айви тоже будет — это ее заставит реснички завить. Иона поставит прибор для Айви, радуясь, что я вообще с кем-то пришла.

— Как палец? — спросила Айви в наступившей тишине, и явздрогнула.

— Ничего страшного. — Я закрыла замки ящика ипосмотрела на палец. — Терпеть не могу, когда вот так у меня получается.

Айви прислонила метлу к стене у двери и подошла поближе.

— Дай-ка посмотреть.

Заранее радуясь сочувствию, я протянула ей руку, и она взялаее.

По мне пробежала дрожь, и Айви, ощутив ее, глянула из-подкороткой позолоченной челки:

— Прекрати, — сказала она мрачно и почти сердито.

— Почему? — спросила я, убирая руку. — Ты кусаламеня, я помню это ощущение, помню, что чувствовала при этом та, Я хочу найтиравновесие на крови, почему же ты не хочешь?

Айви замерла от неожиданности, и я тоже сама от себя неожидала такого. Адреналин вскипел в крови, кожу закололо участившимся пульсом.

— Я тебя кусала? — Ее слова были окрашенызлостью. — Ты меня просто соблазнила. Сыграла на всех моих инстинктах.

— Ну… ты же дала мне ту книгу? — парировала я. — Ихочешь, чтобы я поверила, будто ты не хотела?

Она ответила не сразу, но зрачки ее медленно сталирасширяться, хотя она стояла на солнце. Я задержала дыхание, не зная, что будетдальше. Если ей нужно из себя выйти, чтобы говорить со мной, то пусть выходит.Но она не стала продолжать разговор на новом градусе злости, а отступила нашаг.

— Я не хочу об этом говорить, — сказала она, и только ясобралась возразить, как она уже повернулась и скрылась в арке.

— Эй! — крикнула я, зная, что преследовать убегающеговампира неразумно. Но когда, спрашивается, я делала что-нибудь разумное?

— Айви! — заныла я, обнаружив ее возле кухоннойраковины, которую Айви яростно скребла. Густо стоял резкий запах какого-томоющего средства, облаком висевшего вокруг Айви и поблескивающего на солнце.Половину бутылки, небось, вылила. — Я хочу говорить об этом. — Она наменя посмотрела так, что я похолодела. — Я теперь знаю, чегоожидать, — добавила я упрямо из коридора. — На этот раз не будет такплохо.

— Ты еще не знаешь, что такое «плохо», — сказала она иоткрыла кран. Движения у нее были резкие, на грани вампирской быстроты. Поняв,что я перекрыла ей выход, я проскользнула в кухню и сделала вид, что мне нужнабутылка с водой. Чувствуя, как частит пульс, я закрыла холодильник, отвернулакрышку и глотнула воды.

— Насколько часто тебе нужна кровь? — спросила я ивздрогнула, когда Айви резко повернулась, запутавшись руками в посудномполотенце.

— Мерзкий вопрос задаешь, Рэйчел, — сказала онаобвиняющим тоном. Брови ее страдальчески сдвинулись.

— Не мерзкий, а по существу, — возразила я. — Тебенужна кровь, чтобы ты себя чувствовала нормально. Мне, черт побери, нужен сексне реже раза в неделю, если я встречаюсь с кем-то, кто мне дорог, — а еслинет, мне уже начинает казаться, что он меня не любит, или мне изменяет, или ещевсякие глупости в голову лезут. Идиотизм, но так оно есть. Почему у тебя должнобыть иначе? Так вот: насколько часто тебе нужна кровь, чтобы быть спокойной идовольной?

Лицо за завесой волос стало алым — каково? В глубине души,оказывается, Айви застенчива.

— Два или три раза в неделю, — пробормоталаона. — Но не то что мне ее много нужно каждый раз. Тут важен процесс, нерезультат.

Ее блуждающий взгляд остановился на мне, пронизывая досердцевины.

— Это я могу, — сказала я, чувствуя, как колотитсясердце.

Ну ведь могу же?

Айви смотрела на меня — и вдруг резко рванулась в арку.Передо мной была пустая кухня.