Бог сидел в позе лотоса, глубоко дышал и пустыми глазами смотрел на затухающее небо.

— Что вы делаете? — спросила Аня.

— Восстанавливаю силы, — нехотя переводя на них взгляд, ответил Бог. — А вы опомнились и решили все-таки поступить разумно?

— Мы еще думаем, — соврала Аня.

— Мы хотим спросить у вас кое о чем, прежде чем решить окончательно, — подхватил Матфей.

— Ну, так и быть — спрашивайте, — нехотя откликнулся Бог, поднимаясь и потягиваясь.

Матфей с Аней переглянулись. Надо было все-таки заранее обдумать, чем они будут забалтывать старика. Как назло все темы для разговора попрятались и носа не казали наружу.

— Вы же нас не любите? — старательно подбирая слова начала Аня.

— И после того как ваши дети погибли за человечество, — поймав волну продолжил Матфей, — вы не собираетесь отомстить людям? Вы могли бы сейчас истребить нас всех до единого.

По возмущенному взгляду Ани до Матфея дошло, что ляпнул он, конечно, от души, роняя на благодатную почву обиды нужные ей зерна. Даже если раньше у Боженьки таких мыслишек не случилось, теперь ему их любезно подкинули. Впрочем, опасались они зря.

— Ой, не говорите ерунды, — махнул рукой Бог, потихоньку включаясь в их медленное движение к смерчу. — Вы, люди, всех мерите своим невысоким ростом. Любовь в вашем понимании мне вообще не свойственна.

Матфей кивнул, сглатывая булыжник. Нервы стали потихоньку сдавать. Ладони вспотели. Он, обругивая себя трусом, старательно давил в себе разгулявшуюся тревогу. Но она упрямо выступала у него на лбу капельками пота.

— Да, к своим творениям я был привязан — эта была весомая часть меня самого, — продолжал Бог, пока не замечая или делая вид, что не замечает их замысла. — Однако они заразились человеческими эмоциями. А мстить за их глупость — до такого додуматься мог бы только человек.

Бог остановился, словно что-то заподозрив. Матфей и Аня, старательно сохраняя лицо кирпичом, всеми силами избегали нетерпеливо поглядывать на небо. Отсюда до смерча было рукой подать, и Варе с Ильей пора бы уже было вступить в игру.

Терзали сомнения, вдруг в этот раз они не смогут обратиться, ведь в прошлый раз получилось почти случайно.

— Нет, мне выгоден человеческий прогресс. Понимаешь, чем сильнее люди, тем комфортней становится жизнь на Земле. Я прямо заинтересован в вашем развитии. Так, что не бойтесь, оставайтесь, я точно не буду мешать вашим жизням… А где Илья с Варей?

— Они…э-э-э… там, — неуклюже пробормотал Матфей.

Аня пихнула его локтем.

Матфей понял, что теперь, чтобы не просрать окончательно эффект неожиданности, старика нужно хватать и запинывать в ловушку самому. От решения действовать — волнение улеглось, и он, наконец-то, сумел собраться.

Воздух рядом натянулся до предела и разорвался свистом самурайской сабли. Матфей с Аней едва успели пригнуться. Бог вот только что был, и вот его уже не стало.

В небе, зажимая старика с обеих сторон, к смерчу на всех парах мчались дракон и единорог. Верткий арестант, сделал едва заметное движение и выскользнул из их лап.

Однако Варя была начеку. Она успела схватить Бога и швырнула свою добычу в ловушку. Единорог же, встав на дыбы, добавил ему ускорения мощным ударом в грудину.

Бога закрутило в вихрь. Смерч поглощал добычу все с тем же отвратительным чавканьем в полной тишине.

И вот что-то дрогнуло там внутри этого ненасытного пожирателя всего и вся. Ловушка задрожала, и вихрь стал медленно оседать к земле. «Вжух!» — вворачиваясь, чертил он в воздухе, кольцо за кольцом.

До Матфея запоздало стало доходить, что все получилось, что они победили. Вроде бы напряжение должно было отпустить, да никак не отпускало.

В вышине раздавался ликующий рев нефилимов. Они радостно закладывали виражи над закрывающейся ловушкой.

Матфея прошиб холодный пот. Слишком все было просто. Не могло быть все так легко. В этом чуялся подвох. Он замахал руками и рванул к сворачивающемуся смерчу, всеми фибрами почуяв, что сейчас случится непоправимое. Закричал, чтобы предупредить, но опоздал.

Из поверженного смерча вытянулись руки. Одна схватила за крыло Варю, а вторая поймала Илью. Нефилимов стремительно потянуло вниз, в образовавшуюся воронку.

Матфей глядел в перепуганные сиреневые глаза Вари. Она, в панике, из последних сил билась в руке пойманной птахой, но крючковатые пальцы, схватившие её, были намного сильней. Дракона развернуло головой к воронке и затянуло наполовину. Крыло беспомощно повисло — она сдалась.

Не отводя взгляда от Вари, Матфей бежал на помощь, в расчете на то, что подпрыгнув, успеет схватить своего дракона за хвост. Ему бы только ухватиться, и он вытянул бы её. Жилы порвал бы, но вытянул.

С разбегу, что есть силы он прыгнул, протягивая руку к хвосту. Руку обожгло как огнем. Что-то больно мазнуло его по щеке и отбросило назад.

Матфей взвыл благим матом.

Воронка мгновенно свернулась, обратившись в ящик.

Черный ящик среднего размера, испещренный непонятными символами, стоял у Аниных ног. Аня как-то автоматически, с отсутствующим видом наклонилась к нему, протянула дрожащую руку к крышке и…

— Нет! Не открывай! — страшно закричал Матфей, и собственный голос оглушил его.

Аня вздрогнула, посмотрела на Матфея и быстро спрятала руки за спину. Отступила на пару шагов от ловушки Пандоры и, как подкошенная, упала на колени. Плечи её затряслись от сдавленных рыданий.

Матфей смотрел то на ящик, то на Аню. Щека онемела. В висках билась кровь. Мозг уже осознал факт потери Вари, но сознание сопротивлялось. Букет сирени в не подаренном будущем, так и остался лежать в увядшем прошлом.

В этот момент он в который раз завидовал Илье. Тот отдал свою жизнь за любимую девушку — как мужик, а Матфей не сумел уберечь свою Варю.

Край горизонта золотил бледный рассвет.

Ящик таял, как мираж, становясь все более призрачным, пока не исчез совсем.

Матфей почувствовал его тяжесть в себе и вздрогнул. Встретившись с Аней глазами, он понял, что эта ноша досталась и ей.

По телу прошла резкая, пронизывающая боль. И он увидел, как звезды водят над ними хоровод, как время и пространство, обнявшись друг с другом, образуют ДНК Земли.

Матфея сворачивало в эту спираль вместе со звездами, вместе со случившейся действительностью, создавая новый виток развития мира. Раз-два — завел хорошенько и раскрутил волчок во всю силушку.

Матфей лежал в воде. Она обглодала кожу и мышцы, оставив голые кости, что бултыхались в её темных недрах. Без мышц он никак не мог выплыть. Каждая такая попытка отдавалась жгучей болью. Но он не оставлял отчаянных надежд вырваться из водоворота времени. Через страдания, через страх, через