Аматтея сама сбегает от Великого царя!

И к кому она сбегает?

Она сбегает к нему!

Ну и как в таком случае он мог поступить? Разве он мог её оттолкнуть от себя?

Хотя Красавчик прекрасно понимал, чем он рискует.

В данном случае, если раньше времени Ашшурбанапал узнает, к кому она сбежала и у кого нашла убежище, тогда даже могущественная царица-мать, благоволившая к Красавчику уже не один год, ничем ему не сможет помочь!

Глава четвёртая

Сон у эламского царя теперь зачастую был неспокойным, и ему в последнее время снилась Шильках. Убитая по его приказу мать изматывала и совершенно не давала покоя. Практически каждую ночь она посещала Теумана. Она ему ничего не говорила, ни в чём не упрекала, но и без слов её глаза всё выражали. Теуман не выдерживал её взгляда, начинал кричать и покрывался холодной испариной. Иногда он стонал и умолял призрак матери оставить его в покое. И больше не терзать его.

Тогда Шильках на какое-то время исчезала, но не проходило и одного-двух дней, как она вновь появлялась.

Тогда Теуман вновь кричал:

– Я больше этого не выдержу! Я сойду, наверное, с ума! О-о-отстань!

Но в этот раз всё было по-другому. Призрак проявился как никогда отчётливо и неожиданно с ним заговорил:

– Ты уже и так сошёл с ума! – произнёс призрак глухим и каким-то потусторонним голосом. – И скоро мы встретимся с тобой! Ты тоже окажешься по ту сторону жизни, в тёмном царстве теней, в царстве мёртвых!

– Нет! Нет, нет! Я не хочу с тобой встречаться! Да, оставь же меня! Уходи! Мне в царство мёртвых рано! – вновь что есть мочи даже не закричал, а переходя на фальцет завопил Теуман.

– Почему рано? У-у-уж не-ет, сынок, тебе пора туда! – продолжил упрямо и с издёвкой призрак. – Я тебя давно там заждалась! Мы скоро с тобой в этом царстве увидимся!

Теуман захрипел и забился в конвульсиях.

И действительно, Теуману иногда уже казалось, что он не может отличить, где заканчивались его галлюцинации и начиналась действительность.

* * *

Сожалел ли он о том, что наделал? Да!

Раскаивался ли? Безусловно! Раскаивался очень!

Но исправить уже ничего было нельзя. Он был настолько плох, что перестал узнавать и сыновей.

Придворные врачи уже думали, что царь не выкарабкается и уйдёт в мир иной вслед за матерью и младшим братом, однако через несколько дней ему всё же немного полегчало.

Впрочем, Теуман всё равно ещё пару дней провалялся в постели, у него был по-прежнему жар, он весь периодически покрывался потом и его даже вырвало несколько раз. Но вот когда он окончательно пришёл в себя, то ему сообщили, что передовые отряды ассирийцев подошли к Улаю, однако только на следующее утро он поднялся с постели и смог выехать из столицы.

Превозмогая недомогание, он на колеснице отправился в Тулиз, крепость, прикрывавшую с юго-запада эламскую столицу.

Через полтора часа, проехав обширную пальмовую рощу, он достиг этой твердыни.

Там его уже дожидались.

* * *

Опираясь на руку старшего сына, он взошёл на главную башню Тулизской цитадели и оттуда попытался рассмотреть, как ассирийцы переправлялись на левый берег Улая и растекались вдоль него.

Сейчас рядом с эламским царём находились два его сына, а также тут же ожидали его распоряжений туртан Илтикеш и командир телохранителей, генерал Акишир.

Армия ассирийцев вела себя уверенно, ведь во главе неё на этот раз стоял не кто-нибудь, а сам Ашшурбанапал. Повелитель четырёх сторон света и всей Вселенной.

И потому ассирийцы не сомневались в своём превосходстве.

* * *

Пока Теуман был прикован к постели и пребывал в беспамятстве, ассирийцы большей частью переправились через Улай южнее Суз, там, где было удобно навести понтонную переправу. Теперь им оставалось только перевезти колесницы и несколько полков конницы, включавшей в себя скифских наёмников, и сейчас они обустраивали лагерь в четверти фарсаха от Тулиза.

– Какие будут указания? – осмелился спросить Теумана туртан.

Теуман осознавал, что в его царстве было неспокойно. За спиной зрело недовольство. Он его ощущал уже кожей. Не только инородцы, персы и горцы луллубеи и касситы в любой момент могли заявить о своём неповиновении и готовы были восстать, но даже среди эламитов и того же придворного окружения имелось немало тех, кто только и ждал удобного момента, чтобы составить заговор против него.

Поэтому Теуман понимал, что в такой обстановке столицу ни в коем случае нельзя оставлять врагу, а ведь его главнокомандующий Илтикеш предлагал отступать и дальше. Он говорил, что Сузы отвлекут часть ассирийцев на себя, и Ашшурбанапалу для их осады придётся выделять не меньше трети своих воинов, и что наиболее благоразумно, конечно же, было бы как можно подольше не вступать в прямое столкновение с основными вражескими силами на открытой местности, и лучше бы ассирийцев поглубже заманивать на незнакомую им территорию. В общем, следует и дальше отходить. Отходить вплоть до Аншана.

Впрочем, Илтикеш не всё учитывал. Он мыслил, как стратег, как вполне разумный и грамотный военачальник, однако он совершенно не вникал в придворные интриги и совсем ничего не понимал в политике. Объяснять ему что-то по поводу завязывавшихся интриг в Сузах было бессмысленно. Он бы всё равно мало что понял.

– Будем биться… – вновь высказался Теуман.

– Зде-есь?! – удивился туртан.

– Да!

– Под стенами Тулиза?

– Под стенами…

– Но почему?!

– Нас больше! К тому же у нас более выгодная позиция! Мы находимся на возвышенности… И Сузы я не намерен оставлять врагу, – ответил туртану Теуман.

Илтикеш пожал плечами. Он явно был недоволен царским решением, но перечить Теуману побоялся.

* * *

Ночь выдалась звёздной. C гор подул ветер, и принёс с собой долгожданную прохладу.

Перед сражением у Тулиза Ашшурбанапал вновь собрал Военный совет. Великому царю и его военачальникам уже стало понятно, что эламская армия дальше не намерена отступать и готова дать сражение у стен своей столицы. Ашшурбанапал велел выставить по всему периметру ассирийского лагеря усиленные посты. Особенно необходимо было обезопасить надёжными заставами переправу через реку, ну а остальных воинов, которые не были задействованы в охранении, накормили, дали по кубку вина и после этого им разрешили отдыхать, чтобы они cмогли набраться сил перед предстоящим сражением.

По этому поводу замечу, что сражение у стен Тулизской цитадели станет знаменитым и войдёт в историю, как едва ли не самое кровопролитное сражение до походов Александра Великого. О нём будет написано в хрониках очень подробно. Причём не