Переломный момент в битве наступил через два часа.

В тылу эламской армии внезапно появились скифы. Это были свирепые всадники, настоящие «боги войны», как тогда на Ближнем Востоке их все называли. По совету туртана Набушарусура, Ашшурбанапал их направил в обход эламских позиций. И этот манёвр им удался.

«Боги войны» дожали эламитов. И они же решили исход уже всей грандиозной битвы при Тулизе.

Глава пятая

Жара спала, и солнце закатывалось за холмы, за которыми находилась Вавилония. Приближался вечер. Темневшее небо неожиданно затянулось тучами. Прогремел гром. Он прозвучал несколько раз, и затем засверкали молнии. Ашшурбанапал поднял голову и вздрогнул. Ему показалось, что его недавний сон, который он видел перед самой битвой, ожил, и оставалось только набраться терпения и дождаться появления на небе ладьи Ашшура, верховного бога ассирийцев.

Но Ашшур так и не появился, хотя небо заплакало коротким дождём.

Два раба-нубийца подбежали и прикрыли Великого царя зонтами, а остальные начали в стороне устанавливать полотняный навес, чтобы Ашшурбанапал мог под ним спрятаться от небесной хляби.

Поле битвы было усеяно разбитыми и перевёрнутыми колесницами, луками, мечами и копьями, трупами людей и лошадей, а также тысячами раненых. Победители обходили это поле и подбирали своих, а эламитов добивали. Короткий взмах меча – и у очередного раненого врага начинала фонтанировать кровь из горла, и он, хрипя, тут же умирал. По всюду валялись отрубленные головы.

А ещё в стороне толпились сложившие оружие эламские воины. Многие из них были напуганы. И не зря. Потому что их выстраивали в группы по десять человек, но Ашшурбанапал распорядился пленных не брать, и поэтому их уводили с глаз долой, ну а там, в овраге или за холмом, затем ставили на колени и закалывали копьями. Теперь ассирийцы поступали так же, как египтяне делали во времена Рамзеса II: они отрезали у врагов кисть правой руки, и эти трофеи затем складывали в отдельные горы. Всего таких трофеев набралось уже тридцать четыре тысячи.

– Ну как, государь, я думаю ты доволен исходом битвы? – спросил Ашшурбанапала главнокомандующий.

Набушарусур снял свой гребенчатый шлём и держал его в руке, отросшие в походе волосы туртана с уже изрядной проседью развевались на ветру. Обветренное лицо Набушарусура необычно сияло. Главнокомандующий находился в явно приподнятом настроении. Он за свою жизнь поучаствовал в десятках сражений, но это оказалось особенным. Оно не имело равных себе по масштабам. В нём участвовало с обоих сторон двести тысяч воинов! И отличалось чрезвычайной ожесточённостью. А ещё оно завершилось для ассирийского оружия блестяще. Закончилось оно полной победой. И об этой победе обязательно будут вспоминать даже самые далёкие потомки!

«А интересно, – подумалось туртану, – как же об этом сражении вскоре напишут в хрониках? Было бы любопытно их прочитать. Наверняка описание будет восторженным.»

Великий царь был напротив задумчив, он обозревал поле только что закончившегося сражения и не сразу ответил. Отвлёкшись, наконец-то, от своих мыслей, Ашшурбанапал обратил внимание на туртана и сказал:

– Я так думаю, что эта битва ещё не завершилась…

– Почему? Враг же нами разбит!

– Да, его мы разбили… Но Теуман то ещё жив! Где он?

– Наши разведчики сообщают, что он с остатками своей армии прячется в обширной пальмовой роще, которая находится между Тулизской цитаделью и Сузами. Во-о-он там, – и Набушарусур указал рукой.

– Ему ни в коем случае нельзя дать сбежать! – ответил Ашшурбанапал.

– Всё, что необходимо для этого, мы уже предпринимаем, государь! Скифы перекрыли эту рощу со стороны Суз, и теперь через их посты даже мышь не проскочит! А ещё на усиление нашей конницы я отправил два корпуса…

– Какие?

– «Харран» во главе с генералом Син-намиром и «Тигр» Мардук-апла-иддина, чтобы отразить возможную попытку прорыва окружённых остатков армии противника. Также мы взяли в осаду и Тулизскую цитадель.

– Ты думаешь, Набушарусур, что Теуман попытается укрыться за стенами Суз?

– И это возможно. Впрочем, скорее всего, он постарается сбежать в сторону Мадакты – в горной части Элама ему будет гораздо легче скрываться. Государь, я могу высказать своё мнение?

Набушарусур хотя и был воодушевлён, но ему сейчас претило то, что происходило со сдававшимися эламитами. Он считал, что ни в коем случае не следует перегибать палку, и что Ашшурбанапал поступает в данный момент непростительно жестоко.

– Выскажись!

– Я советую немедленно прекратить расправу над сдающимися в плен эламитами.

– Пощадить их? Зачем?

– Иначе они продолжат сопротивляться. И одним сражением эта война уже не ограничится.

– Но за дарованную нам победу я хочу отблагодарить Ашшура! Кровь тысяч пленных ему должна понравиться! – произнёс Ашшурбанапал.

– Тогда эламиты прекратят сдаваться и возобновят своё сопротивление! И хотя они подавлены и в какой-то мере даже обескуражены сейчас, но отчаяние им придаст новые силы. Государь, прошу тебя, прикажи прекратить расправу над сдавшимися эламскими воинами! – настойчиво повторил просьбу Набушарусур.

Ашшурбанапал покосился на туртана, немного подумал и всё-таки не стал возражать.

И уже вскоре глашатаи на эламском языке объявили, что массовые казни прекращаются и всем, кто теперь будет сдаваться, ассирийцы даруют жизнь.

* * *

Наверное, сейчас повторюсь, но всё же отмечу: нельзя утверждать, что у Теумана изначально не было никакой надежды. Однако наступление на Вавилонию не задалось. Почему? Ответ здесь прост: да потому, что возможные союзники эламитов подвели их, а кто-то из этих союзников в последний момент и откровенно струсил. Но уже на своей территории Теуман понадеялся выдержать противостояние с Ассирией. Теуман несколько раз запрашивал эламских оракулов, и те в один голос заявляли, что ему нечего беспокоиться – в любом случае у себя дома ему будет сопутствовать удача, и боги Элама встанут на его защиту. Главное, ему нельзя было сидеть сложа руки.

И удовлетворённый такими предсказаниями, Теуман начал заранее готовиться к Тулизской битве. Она должна была стать не только решающей, но и единственной в войне Элама с Ассирией. При этом Теуман, конечно же, понимал, что по снаряжению, выучке и опыту ассирийцы до сих пор не знали себе равных, но он надеялся не только на численное превосходство своей армии, но и на то, что у него была более выгодная позиция. Впрочем, события с самого начала стали развиваться не так, как он предполагал.

Увидев, как захлебнулась атака его колесниц, а потом начал сдавать и постепенно прогибаться центр эламской тяжёлой пехоты, Теуман разнервничался, и ему стало плохо. Он сошёл на землю и передохнул, а через полчаса вновь взошёл на колесницу и вернулся на холм, с