войны Ниннурте, и проведут гадания, но я уверен, что боги на нашей стороне. И нам они помогут!

Военачальники Великого царя стали расходиться. Каждый из них кланялся Великому царю, и один за другим они покидали просторный царский шатёр. Последним вышел секретарь Азимильк.

Когда Ашшурбанапал остался один, он почувствовал, что утомился, и стоило ему прилечь на ложе и сомкнуть глаза, как он сразу же заснул.

Ашшурбанапалу приснилось будущее сражение. Он увидел, как сотни эламских колесниц мчались на его позиции, как им навстречу выдвинулись колесницы ассирийцев, затем они со страшным грохотом столкнулись, и началась безпощадная рубка. И тут небо вдруг затянулось серыми тучами, из них одна за другой разверзлись молнии, послышались раскаты ужасного грома, от которого задрожала земля, а потом из-за этих туч выплыл на золотой ладье верховный бог ассирийцев. Его Ашшурбанапал сразу узнал. Ну и как же его было не узнать? Ашшур – бог-воин, почти всегда изображался бородатым мужчиной, у которого были крылья, и вместо ног он имел голубиный хвост.

Верховный бог свесился с ладьи и, приставив ладонь к бровям, присмотрелся к тому, что творилось внизу, а затем натянул тетиву лука и пустил стрелу, которая тут же пробила грудь наблюдавшего за атакой своих колесниц эламского царя.

Обливаясь кровью, Теуман выпал из колесницы и испустил дух. Этот сон был хорошим предзнаменованием, и когда Ашшурбанапал проснулся, то он уже не сомневался в исходе предстоящей битвы.

* * *

Жрецы ещё на рассвете облачились в ритуальные одеяния и провели гадания по печени трёх заколотых годовалых бычков с белыми звёздами во лбу и объявили, что Ашшур, Иштар и Ниннурта благоволят ассирийскому оружию. Две армии стали выстраиваться друг напротив друга. На это они потратили не меньше часа. Но позиции эламитов защищал широкий ров, и это им давало значительное преимущество, во всяком случае, на первом этапе сражения.

Между двумя армиями сейчас было расстояние примерно в тысячу шагов. Как и ожидалось, первыми начали атаку эламиты. Почти шестьсот колесниц стали выезжать из пальмовой рощи и растеклись по ровной, как стол, равнине.

Для того чтобы занять удобную позицию для атаки, им пришлось преодолеть проход, располагавшийся между Улаем и рвом. И вот тут, в этом достаточно узком проходе, их подстерегал неприятный сюрприз – по ним внезапно ударили заранее вывезенные вперёд несколько дальнобойных катапульт, которые ассирийцы с внешней стороны прикрыли передвижной стеной из досок. Ещё дальше продвинулись до восьмисот лучших скифских лучников. Они тоже засыпали эламские колесницы обмотанными паклей и зажжёнными стрелами. В итоге до семидесяти колесниц противника были сожжены или выведены из строя, ещё у двадцати были убиты или ранены возницы.

Впрочем, это не очень-то повлияло на настрой эламитов. Перед битвой Теуман объявил, что за победу над армией Великого царя он ничего не пожалеет и отличившихся воинов озолотит, ну и всё, что будет захвачено у врага, тоже достанется его воинам, а себе он ничего не намерен присваивать. Такое заявление Теумана было воспринято с единодушным восторгом, поэтому его воины и собирались биться до последней капли крови. В случае удачного исхода битвы они могли значительно разбогатеть, так как в лагере ассирийской армии наверняка их ждала огромная добыча. Обещания эламского царя их разумеется вдохновили.

Теуман отдал приказ своим колесницам атаковать противника, и они начали разбег. Грохот и шум поднялись немыслимые. Пыль взвилась к небу, и на какое-то время она заслонила всё поле предстоящего сражения. Ашшурбанапал, наблюдавший за битвой с возвышенности, подозвал к себе дежурного офицера и через него в свою очередь отдал приказ наступать своим колесничим. Великий царь немного нервничал. И это было видно его окружению. Ведь он впервые лично участвовал в таком грандиозном сражении.

Зазвучали сигнальные трубы и их тут же поддержали обтянутые бычьей кожей барабаны. И сразу шестьсот тяжёлых ассирийских колесниц, тоже выстроившихся в шеренгу и разделённых на двенадцать отрядов, помчались навстречу эламским. И когда две лавы столкнулись, грохот установился такой, что перепонки в ушах начали лопаться. Кони лягались, топтали друг друга, кусались и дико ржали. Некоторые из них, освободившись от упряжи, обезумев носились по равнине взад и вперёд, а затем спотыкались и падали. Какое-то время было непонятно, кто берёт верх, но когда пыль немного осела, то выяснилось, что у эламитов было больше опрокинуто и выведено из строя колесниц, однако никто из эламитов не покидал поле боя, и накал битвы продолжал нарастать.

* * *

Наверное, где-то часа четыре сражались две колесничих лавы, пока не стало проявляться некоторое преимущество ассирийцев, однако судьба сражения у Тулизской цитадели ещё не была предопределена. Эламиты потеряли две трети колесниц, но их тяжёлая пехота даже не помышляла отступать, и тогда Ашшурбанапал повелел её засыпать стрелами.

Примерно пол часа лучники Великого царя обстреливали строй эламской пехоты и в итоге смогли его проредить на четверть, после этого Ашшурбанапал приказал идти в атаку своим щитоносцам. Эламиты в ответ обстреляли тяжёлую пехоту противника.

Однако больше всего ассирийцы понесли потери не от стрел, а когда им пришлось преодолевать лес зарытых в землю колий и за ними широкий ров, на дне которого нашла свою смерть не одна их сотня. Ассирийцы перебрасывали через ров заранее приготовленные настилы и перебегали по ним на другую его сторону. Эламская тяжёлая пехота ринулась навстречу противнику, и некоторое время казалось, что на этот раз закалённые в бесчисленных сражениях ассирийские тяжёлые пехотинцы дрогнут и будут смяты и затоптаны, но они, вначале откатившись, затем всё-таки выправили положение: им удалось закрепиться на внутреннем крае рва, и постепенно шаг за шагом они стали понемногу теснить эламитов.

Уже полдня продолжалась ожесточённая битва. Солнце стояло в зените и жарило так, что плавились мозги. Звон мечей, стоны раненых и проклятия рассвирепевших бойцов доносились со всех сторон. Теуман охрип, призывая эламских воинов идти в очередную атаку. И ассирийцы, и эламиты с каждой стороны потеряли до двадцати тысяч человек, однако обе армии не собирались прекращать битву.

* * *

После полудня эламиты даже усилили натиск, когда к ним подошёл ещё один свежий корпус из Суз. В этот момент отличился старший сын эламского царя. Нарушая приказ Теумана, Итуни, на свой страх и риск спрыгнул с колесницы и лично повёл тысячу отборных воинов на ассирийцев, и затем опрокинул их передние ряды с левого фланга. Если бы на этот фланг направили ещё хотя бы несколько сотен свежих воинов, то здесь эламиты могли бы уже вскоре праздновать победу, однако в центре их тяжёлая