значит, что товарищ полковник занял сразу две квартиры и объединил их в одну — шестикомнатную.

Андрей прислушался. Ни звука не доносилось изнутри. Скорее всего, за этой дверью есть другая, а может и две. Так просто не откроют. Будут спрашивать из-за укрытия — кто таков, да зачем пожаловал. А что он ответит? И шуметь нельзя, народ кругом, всё слышно. Андрей оглянулся и увидел распределительный щит на площадке — такой же, как в любом подъезде, в любом доме любого города. Решение созрело мгновенно. Он приблизился к щитку, потянул на себя зелёную металлическую дверцу. Освещение на площадке было слабенькое, но он разглядел среди переплетения проводов и пыльных клемм чёрную рукоять рубильника. Взяв его правой рукой, провернул на девяносто градусов, и, для надёжности, сдёрнул толстый белый провод с клеммы высокого напряжения. Потом аккуратно прикрыл щиток, поднялся на два пролёта и стал ждать.

Прошла минута, внизу защёлкали замки, железная дверь растворилась с приглушённым скрипом, послышались шаги и недовольное бормотание. Чья-то рука открыла распределительный щиток, громко щёлкнул рубильник, ещё раз, и ещё… Свет так и не включился. Бормотание стало громче, напомнив ворчанье медведя, когда его потревожат в уютной берлоге. Андрей узнал голос полковника. Ещё минута, и он уйдёт обратно в квартиру, станет звонить по телефону, будет требовать аварийку, а ещё — наказания виновных. Андрей неслышно пошёл вниз по ступенькам. Полковник всё щёлкал рубильником, всё пытался добиться взаимности от бездушного автомата. На появившегося сзади человека он даже не оглянулся.

— Что, пробки полетели? — спросил Андрей участливо.

— Какие к х…м пробки, — отозвался полковник, — тут автомат защиты стоит. Ни черта не пойму, что случилось? — И для пущей важности он ввернул крепкое словцо.

Андрей с умным видом наклонился к щитку.

— У вас есть пассатижи?

— Должны быть, — ответил полковник после секундного раздумья.

— Несите.

Полковник обернулся, желая рассмотреть нежданного благодетеля. Но темновато было, да и Андрей был уже не тот, кого видел полковник пару недель назад. Издав невнятное мычанье, он двинулся в тёмный проём, откуда по-прежнему не доносилось ни звука. По всей видимости, в квартире никого не было. Боясь поверить в такую удачу, Андрей пошёл следом. Только в прихожей полковник заметил, что незваный советчик зашёл вслед за ним в прихожую. Он резко остановился, на лице его отразился испуг.

— Тебе чего надо? Я тебя не приглашал! Ну-ка выйди отсюда!

— Нам нужно поговорить, — спокойно ответил Андрей, прикрывая входную дверь.

— Ну-ка пошёл вон! — заорал полковник. — Ты кто такой? — Бесстрашно шагнул к Андрею и схватил двумя руками за ворот куртки, словно собираясь придушить на месте.

Андрей восхитился такой отвагой. И, чтобы разом всё объяснить, громко произнёс, чеканя каждый слог:

— Я — Глотов! И я пришёл спросить у вас кое о чём. Сегодня вечером я улетаю обратно в Иркутск. Но сначала я должен узнать…

— Пошёл вон отсюда, щенок! — заорал полковник, выпучив глаза. — Я сейчас спецназ вызову! Сукин ты сын!

Андрей совершенно не ожидал такой реакции. Щенком его в последний раз называли лет двадцать назад. «Вот, значит, как он обо мне думает!» — мелькнула приятная мысль. Но ведь это же всё меняет! Никакой задушевности. Побоку здравый смысл. К чёрту красноречие, апелляции к рассудку и совести. Оставалось лишь одно! Андрей несильно ударил полковника тыльной стороной ладони в центр лба. Видно было в темноте, как голова дёрнулась, полковник отступил на два шага. Андрей шагнул к нему и по широкой дуге хлёстко и жёстко ударил свой любимый «лоокик» по левому бедру противника. Полковник хватанул ртом воздух и рухнул как подкошенный.

Андрей сел на стул, склонился над скрюченным телом.

— Ну что, будем говорить?

— Пошёл к чёрту!

— Я одно хочу знать: кто сдал меня братве. Обещаю, что я никому ничего не расскажу. Никто не узнает, что я у вас был.

— Пошёл к чёрту, я сказал! — повторил полковник. По лицу его катились крупные капли пота.

Андрей призадумался. Что-то он делает не так. Уговоры не действуют. Угроз полковник не боится. Должного уважения не оказывает.

И всё же следовало попробовать ещё раз.

— Вы поймите, — заговорил он задушевным голосом, — я могу переломать вам все кости. Могу сделать вас инвалидом, так что остаток жизни вы проведёте в коляске. Вам это надо?

Полковник тяжко дышал, глядя в сторону.

— Ради чего вы будете страдать? Из-за какого-то урода, который снюхался с бандитами и сдаёт хороших людей. Вам-то что до него? Я всё равно до него доберусь…

Полковник не реагировал.

— И ведь у вас наверняка есть дети, а у детей свои семьи. Всё у них хорошо…

Полковник зашевелился на полу.

Андрей участливо наклонился, приложив ладонь к уху:

— Что-что, я не слышу?

— Я тебе глотку перегрызу, если сунешься! — выдавил полковник.

Андрей выпрямился.

— Ну вот, снова грозитесь. Что толку в ваших угрозах? Вы теперь в моих руках. Я ушёл от вас, когда захотел. И даже если бы вы меня засадили в свою тюрьму, я и оттуда смог бы уйти. Я весь ваш вшивый райотдел могу разворотить как муравейник! Только мне этого не надо. — Он опёрся рукой на колено и заговорил доверительным голосом. — Я вернусь в Иркутск, найду этого ублюдка и прикончу его. И никто никогда не узнает о том, что здесь произошло. Слышите? Ни одна живая душа! Да если бы и узнали, ну и что с того? Даже и уволят вас, назовут трусом… Зато вы останетесь живы. И дети ваши не пострадают. Ну же, не упрямьтесь! Это не умно, в конце концов. Считайте, что у вас нет выбора. Вы столкнулись с неодолимой силой. Это как стихийное бедствие. Тут уж ничего не сделаешь. Я и есть стихийное бедствие. Что же вы молчите?

— Я ничего не знаю, — проговорил полковник уже спокойнее.

— Но ведь вы же знали о моём приезде в Питер! Вы сами мне сказали об этом. Кто вам передал информацию?

— Был звонок из Иркутска.

— Та-ак, — протянул Андрей. — И кто вам звонил? Говорите всё сразу. Чем быстрее скажете, тем скорее я уйду.

Полковник пошевелился.

— Поднимите меня. Я не могу разговаривать лёжа. Только осторожнее, нога очень болит.

— Сами виноваты, — сказал Андрей. — Зачем было на меня кидаться?

Полковник не ответил. Андрей осторожно приподнял его и усадил на низенький диван в прихожей. Левая нога его безвольно волочилась. Андрей сразу понял, что травма серьёзная. Скорее всего, перелом берцовой кости. Андрей и сам не ожидал такого результата. Впрочем, врезал он от души. А полковник уже не молод, кости уже не те, мышцы