– Отлично, я понял, – он снова стал что-то записывать, гораздо больше, чем было произнесено. – Еще один вопрос…

Но Катя подняла руку и прижала палец к губам. Она больше не могла с собой совладать. Глаза ее расширились от ужаса.

– Слышите?

Откуда-то снизу донеслось повизгивание.

– Что это? – прошептала Катя и схватилась за руку Монтиньяка. – Нет, вы слышите?

Они прислушались.

– А-а-а, да это собачка хозяина! – воскликнул он. – Я совсем забыл! Его супруга с детьми приезжала на выходные. В городе жарко, поэтому они оставили песика на природе со смотрителем. Не думайте, что вилла пустует. Тут живет персонал: два садовника, уборщица и смотритель, но они так вышколены, что вряд ли вы их заметите. Сегодня у смотрителя выходной, вот он, видать, и запер пса в своей каморке, чтобы тот не набедокурил на хозяйских коврах без присмотра.

По широкой лестнице с мраморными перилами они поспешно спустились в холл.

– Так и есть. Вон там, в углу, дверь. Давайте выпустим бедолагу, пусть сделает то, что ему приспичило, на улице.

– Как же мы откроем дверь? – Катя снова вспомнила сказку про Синюю Бороду, и ей стало не по себе.

– Очень просто. Ключ висит в шкафчике у входа, это всего лишь хозяйственная комната. Я сам оставляю там тубусы с чертежами.

Едва ключ в замке повернулся, как им под ноги вылетел белый шар, стремглав ринулся к входной двери, резко у нее развернулся и понесся через холл обратно прямо на Катю. Она не успела отскочить. Мохнатый шар ткнулся носом в плащ, который так и висел у нее на сумке, обслюнявил его и попытался стащить на пол.

– Ой! – крикнула Катя.

– Merde! – выругался Монтиньяк. – Ах ты поганец!

Не обращая внимания на окрики, шар наскакивал на Катю и мутузил плащ, словно бык красную тряпку. Наконец он встал на задние лапы и исполнил перед Катей, а скорее перед плащом, который она рьяно тянула в свою сторону, замысловатый ритуальный танец, поблескивая черными бусинами ошалелых от счастья глаз из-под длинной белой челки.

– Бон-Бон! – воскликнула Катя. – Бон-Бон!

Сомнений не было, это была мальтийская болонка мадам Дилсон, он же Боня. Словно в подтверждение песик высоко подпрыгнул, стянул зубами плащ Надежды на пол и, не в силах сдержать восторг и все накопленное за часы воздержания, пустил мощную струю на мраморный пол.

– Паршивец! – крикнул ему Монтиньяк и попытался отобрать плащ, но Боня ощерился, цапнул его за палец, резво вывернулся и помчался вверх по лестнице, волоча за собой драгоценную добычу.

Утащить плащ целиком ему оказалось не по зубам, Боня бросил трофей на второй ступеньке, но сумел ухватить пояс.

Монтиньяк ринулся за ним, Катя едва поспевала следом. Конец пояса змеей вился за Боней, указывая погоне путь, когда сам похититель уже скрылся за поворотом.

Белый шарик боднул головой слегка отворенную дверь на втором этаже. Вслед за архитектором Катя влетела в просторную комнату, бывшую, по всей видимости, кабинетом хозяина.

Бон-Бон уже залез под кожаный диван и теперь пытался затащить вслед за собой кушак, но не успел. Архитектор ухватился за один конец и тянул его на себя, но, судя по всему, болонка не собиралась сдаваться и крепко держала в зубах вторую половину.

Катя не пришла на помощь Монтиньяку: двое на одну маленькую собачку – это уж слишком. Гораздо больше ее занимало только что сделанное открытие. Так вот кто оказался хозяином дома! Сложно было в это поверить, ведь Дилсон всегда обращался к ней за помощью при покупке или аренде недвижимости. Что ж, выходит, не всегда…

– Когда хозяин дома приобрел его, вы знаете? – прямо спросила она Монтиньяка, забыв про этикет и осторожность.

– Примерно двадцать лет назад. Там была какая-то темная история, и он купил его за бесценок, – ответил Монтиньяк, растерянно глядя на кусок ткани в своих руках. Бон-Бон глухо рычал за диваном, предупреждая, что вторая половина, честно вырванная в битве, останется с ним.

– Понятно, – сказала Катя и встретилась взглядом с голландцем Дирком Ноттеном. Обнимая прекрасную Анну, он глядел на Катю с фотографии на стене. Рядом с ними стоял смеющийся Дилсон. Анна выглядела беззаботной и счастливой, только странно знакомый блеск в глазах гипнотизировал Катю и будто заставлял что-то вспомнить.

Глава 11. Молчание

Навигатор показывал на карте красную стрелу, которая все росла и росла, как столбик ртутного термометра при зашкаливающей температуре. Майор Фадеев вздохнул: он стоял в пробке уже полтора часа. Еще немного, и двигатель его «Рено Логана» закипит от перегрева. Как назло, еще и кондиционер сломался.

От жары и льющихся из магнитолы песен у него разболелась голова. Выключил, но сидеть в безнадежно застрявшей в пробке машине без музыки было еще более невыносимо. Снова включил, повертел ручку приемника, стараясь найти волну, где просто говорят. Пусть бы бубнили, все не так одиноко.

«Эхо Москвы» рассказывало о том, как плохо живется в стране. Язвительный голос ведущей тут же навеял воображению Фадеева образ бывшей жены. Вот именно таким тоном, полным змеиного яда, она выговаривала ему, что он, Фадеев, простофиля и неудачник: никогда ему не дослужиться до полковника, так и будет до пенсии жуликов ловить за нищенскую зарплату.

На «Юмор ФМ» шла запись «Камеди клаб». Можно было послушать, но сейчас ему было не до веселья.

Деловой эксперт на «Бизнес ФМ» говорил складно, но о чем, Фадеев не понимал: все эти венчурные фонды казались ему такими же жуликами, только забравшимися так далеко, что рукой не дотянешься.

Он снова крутанул ручку и прислушался к бархатному мужскому голосу, который то ли убеждал, то ли успокаивал невидимого собеседника. Вклинившись в разговор, Фадеев сначала подумал, что это радиоспектакль.

Но вот зазвучал взволнованный женский голос. Дама сообщила, что дозвонилась издалека, и тут же расплакалась, спросила, как ей быть: муж уличен в измене и даже завел семью на стороне, но расстаться с ним она не может, ведь он – смысл ее жизни, она так боится одиночества…

Фадеев вспомнил, что у него все было с точностью до наоборот: пять лет назад жена ушла от него под Новый год, на прощание сообщила, что давно встречается с первой любовью, вновь обнаруженной на «Одноклассниках». Зачем она дотянула до главного праздника в году и преподнесла это как сюрприз под елку мальчику, который весь год вел себя плохо, он так и не понял.

Сначала он тоже не представлял себе, как будет жить один,