не обрел возможностей бога, ибо лишь Вершитель способен на истинные чудеса. Меня удручает лишь то, что перед своей кончиной не смогу увидеть сына, еще раз взглянуть в его синие, как у матери, глаза, подержать крошечную ладонь. Расти, Александр! Расти, сынок! И будь счастливей нас».

Актав… Александр… Сиенна Н.

Навиласы…

А Алекс Навилас…

Ох, Святой Вершитель! Как же все непросто в этом мире!

И дневник… Отец не забывал его в академии, он оставил его в том замке, где родился мой брат, где умерла Сиенна, где Актав Навилас похоронил страшную тайну.

Не знаю, как Роану удалось сбежать, но, если на свет появилась я, лекарство против «серой смерти» и еще много всего, он смог. А Алекс… Алекс вырос с мыслью о том, что его мать умерла в родах.

С момента побега и начались гонения. Именно из-за личной трагедии древние практики объявились вне закона. Актав не простил отцу смерти дочери, хотя тот не был виноват в этом. Как все просто и как же все сложно…

И главное – я ни на шаг не приблизилась к спасению герцога, зато поняла, почему меня так тянет к Алексу Навиласу. Я не могла его ненавидеть, поскольку в нас текла одна кровь – кровь нашего отца Роана ас Тейли, лучшего целителя светлых земель.

- Вот ты где, Алекса, - я обернулась на голос.

За окном давно сгустилась ночь, которую вот-вот должен был разбавить рассвет, и я никак не ожидала здесь и сейчас увидеть его.

- Вы должны отдыхать! – строго высказала… главе.

- Пустое, - отмахнулся Алекс и уселся рядом со мной. – Ты – отдых для моих глаз, и даже твой строгий голосок – услада для моих ушей.

И… Что мне делать?

- А я предупреждал, - философски заметил рыб. – От разделения полов одни проблемы.

Пожалуй, сейчас я готова была согласиться с окмалионом.

Глава 22

Мой брат… Брат!

В голове не укладывалось. И пока там не укладывалось, Алекс воспользовался моим замешательством, и, удерживая в своих руках мои, стал покрывать поцелуями тыльную сторону ладоней.

Святой Вершитель!

Я вскочила с места.

- Вы не должны… Мы не должны… - конечно, хотелось противостоять решительно, но получилось довольно жалко. Возможно, сказывалась усталость или личные чувства к молодому Навиласу.

Брат… Надо же.

Могла ли я ему рассказать об этом? Ох, не знаю, ведь тогда мне пришлось бы рассказать обо всем остальном, о том, что ищейки его деда не только засадили в тюрьму нашего отца, но и идут по моему следу. И я не уверена, кого он поддержит.

По сути, я ведь ничего о нем толком не знаю, кроме того, что брат нестандартная личность, способная вызывать во мне весь спектр чувств и эмоций от презрения до обожания.

Алекс тоже поднялся со своего места, встав практически вплотную ко мне.

- Я хотела сказать…

Но он не позволил. Навилас стремительно прижал меня к себе и впился в мои губы…

Святой Вершитель! Наставь и защити!

Понятия не имею, откуда у меня взялись силы немного отстраниться, и пока не в меру пылкий братец не опомнился, я залепила ему звонкую пощечину. Одной показалось мало, и я влепила еще одну, настолько сильную, что его голова дернулась.

- Кто вам позволил так вести себя?! – прошипела я. Пожалуй, ненависти Навилас рождал во мне больше, чем добрых чувств.

Глаза Алекса на миг превратились в лед, но уже через секунду оттаяли. Он улыбнулся, хотя не привык получать отказ в столь категоричной, недвусмысленной форме.

- Вершитель, - ответил он. – Разделяя нас на мужчин и женщин, сам создатель дал мне право целовать женщину, которая мне очень нравится, Алекса.

Он шагнул ко мне, я же отступила, а рыб… Он был в своем репертуаре.

- А я говорил, что разделение полов – вселенская глупость, - заметил он.

Лучше бы способ лечения «кокона смерти» предложил. Вот вроде и бесполое существо, а ведет себя как самец недоделанный.

- Вершитель? – прищурилась я, ибо эта тема была для меня близкой, святой. – По-вашему, именем создателя можно оправдать любую гнусность? Или вы все же сами считаете, что не стоит спрашивать о подобных «пустяках» ту, кто ниже вас по статусу?

Не знаю, что остановило Навиласа. Возможно, мой пыл и горячность, с которыми я намеревалась отстаивать не только свою честь, но и святое для меня имя. Но я надеялась, что в Алексе проснулось то хорошее, что позволяло ему лечить людей.

- Прости, - вздохнул он. – Конечно, я не прав, но с тех пор, как ты появилась в госпитале, Лекси, я только о тебе и думаю. И если раньше думал без особенных надежд, поскольку мой дед… он не дал бы мне связать свою жизнь с неодаренной девушкой, то теперь у меня появилась надежда. Не знаю, почему ты скрываешь свою магию, но надеюсь, что ты сама мне об этом расскажешь когда-нибудь. И знаешь, я благодарен тебе за спасение, и благодарен Вершителю, что позволил встретить тебя и рассмотреть.

И да, Навилас тоже говорил с пылом, и теперь в общем довольно милые и вежливые слова, если бы только обстоятельства не делали их суть чудовищной.

Я промолчала, не находя слов. Вернее, именно слова у меня были, но я не знала, какие из них сейчас окажутся правильными, а какие навредят.

- Гертруда мне рассказала, - пояснил Навилас. – И, несмотря на то, что я сгораю от желания узнать, с чем мне пришлось столкнуться в операционной, сейчас я хочу поговорить о нас, о наших чувствах, и заверить тебя, Лекси, что с моей стороны все серьезно.

Вершитель! Он действительно мил и крайне противоречив. Еще минуту назад я позволила себе ударить его, а сейчас готова была обнять. Вот только мои «серьезные намерения» кардинально отличались от его.

- Я не смогу ответить на ваши чувства, господин Навилас. Вернее, не смогу ответить так, как вам бы хотелось, - как можно мягче ответила я.

Лед вернулся. На этот раз Алекс прищурился. Сначала он едва не испепелил меня взглядом и только потом посмотрел на Ирса.