Мои слова возымели эффект.

Очень быстро и очень подробно я стала рассказывать о двух операциях, одну из которых мы провели с Эммой и Лойсом, а вторую пришлось взвалить мне на свои хрупкие девичьи плечи. Про зигистара, который сам, между прочим, стал жертвой, покинув свое укрытие, я рассказала мало и только самую суть, поскольку подробности прямо указали бы на рыба.

Хотя, возможно, именно так мне и стоило поступить.

- Ты этого не посмеешь сделать! – возмутилось совершенное существо с высшим разумом, неспособным излечить Ирса.

- Поэтому темномагический гриб опасен лишь в период созревания спор, - закончила я, протягивая Алексу банку. – Вот, посмотри, споры благополучно поедают своего прародителя, но, чтобы сформировать новое тело, им требуется носитель.

Навилас рассматривал «муравьишек» через стекло и брать банку в руки не спешил. Более того, он малодушно спрятал их за спину.

- И почему всем темным для жизни обязательно нужна жизнь кого-то еще? – спросил Алекс, не обращаясь ни к кому конкретно, но я ответила.

- Нам тоже нужна чья-то жизнь. Женщин, умирающих давая жизнь, коров и овечек, пасущихся на лугах, военных, защищающих рубежи светлых королевств от темных, которым тоже нужна чья-то жизнь. Замкнутый круг, не находишь?

- Пожалуй… - задумался Алекс. – Но откуда ты все это знаешь, Лекси?

Он прищурил свои невозможно синие глаза и впился в меня взглядом. Что я могла ему сказать? Ну что? Абсолютную и безоговорочную правду? И будь, что будет?

- Ты у НЕГО училась! – облегчил мне задачу Навилас.

А ведь это была та самая правда. Пусть снова не вся, но ее безобидная часть, рассказав которую, я смогу надеяться на помощь Алекса.

- Да, - кивнула я. – Мне посчастливилось какое-то время обучаться у Роана ас Тейли – у твоего отца. Именно он научил меня видеть не только привычную нам светлую магию, но и темную.

О том, что истинно светлой или истинно темной магии не бывает, я благоразумно умолчала, поскольку сама еще с этим не разобралась. Мысль вертелась в голове, отчаянно не желая оформляться во что-то стоящее и дельное.

- Ты его видела… - выдохнул Алекс. – И как он?

Пока я думала, что ответить, вмешался рыб:

- Ничего выдающегося. Средний рост, средний размер, повышенная волосатость, вместо благородной чешуи , и полная безответственность в выборе самок. Люди так несовершенны!

Умеет же разозлить на ровном месте!

- Вот! Только что! Ты слышала? – насторожился Навилас. – Люди так не совершенны… Бла-бла-бла… Нет, я определенно схожу с ума, или сам Вершитель говорит со мною, наставляя на праведные, необходимые дела.

- От бла-бла-блы слышу, - огрызнулся окмалион и развернулся к нам вуалехвостовым тылом.

Голос Гатто я всегда слышала у себя в голове, для остальных окмалион всегда оставался простой аквариумной рыбой – в меру красивой, но ничего выдающегося. Возможно, Алекс его слышал, потому что в нас текла одна кровь, ибо изначально фамильяр принадлежал отцу.

- Вряд ли Вершитель так пренебрежительно высказывался о тех, кого сам же создал, - ответил я и поинтересовалась: - Как ты думаешь, куда ведет труба слива в уборной?

Да, я сказала это для не в меру разговорчивого рыба, но Навилас странно на меня покосился, а затем ответил:

- Полагаю, в городскую канализацию, а потом на магические очистные сооружения. А почему ты спросила? Думаешь, есть угроза заражения?

Святой Вершитель! Любое сказанное мной слово могло или навредить, или, вообще, посеять панику!

- Проклятье, которое ты видел внутри герцога, неопасно для окружающих. Мне приходилось раньше видеть нечто подобное. Правда, это был опытный образец. Мы с Роаном обсуждали методы излечения, но…

- Но он был крошечным, здесь же мы имеем дело с развившимся проклятьем, - закончил за меня Алекс. – Боюсь, мы ничем ему не поможем, Лекси. Ничем.

Ничем?

Я вскинула голову и посмотрела прямо в синие глаза брата.

- И это говоришь мне ты – сын Роана ас Тейли? Не смей! Слышишь? Не смей даже думать так!

- Хмм… А я ошибался, Лекси, - произнес он. – Ты отказала мне вовсе не из-за герцога. Ты по уши влюблена в моего отца!

На миг я даже дар речи потеряла. Святой Вершитель! Когда же это все кончится?!

- Идиот… - выдохнула я, покачав головой.

- Вот как ты заговорила?! – вскипел Навилас. – Стоит ценить, когда лорд по рождению говорит с тобой, как с равной, Лекси!

- Мало того, что идиот, еще и сноб, - вздохнула я. Снова симпатия сменилась на раздражение. До чего же он невозможен!

- Знаешь, что бывает за оскорбление аристократа? – прищурился Алекс.

Знаю, все знаю. И врать мне надоело. Не просто надоело, ложь причиняла мне почти физическую боль. Она мешала мыслить, дышать, созидать. Она мешала жить!

Хочет донести на меня в тайную канцелярию? Попутного ветра ему в спину! Аристократ, тоже мне…

- Лекси, ты испытываешь мое терпение! Ты самая невозможная из женщин! Ты!..

- Я – твоя сестра, Алекс!

- Что-о-о-о?.. – удивленно протянул Навилас и опустился на стул. Кажется, ноги отказались его держать.

- Роан ас Тейли и мой отец тоже, ибо моя мать, умершая от той же хвори, что и твоя, была его второй супругой. Он женился на ней будучи вдовцом! – отчеканила я и… пошатнулась.

Правда пьянила. Она была, как глоток свежего воздуха после спертого замкнутого пространства. От нее кружилась голова, а совесть удовлетворенно урчала.

- Сестра… - повторил Алекс. Бесцветно. Без всяких эмоций, словно они вмиг куда-то испарились.

Святой Вершитель! Раздражение улетучилось, зато его сменила трогательная нежность.

- Как же несовершенны ваши родственные связи! Мальки должны выплывать сами, - заявил рыб. Это он зря.

- Поэтому вас и не осталось почти, - не удержавшись, съязвила я.

- Что? – выплыл из своего шокового состояния Алекс. – Лекси, я снова слышал этот голос, и, могу поклясться, ты ему ответила!

Что ж, правда – она такая, тянет на себя все больше и больше искренности, разматывая клубок лжи, потому что одна маленькая ложь тоже