тянет на себя ворох неправды. А я завралась, осквернила душу и, возможно, поэтому не могу справиться со злом внутри Ирса.

- Я ему ответила, - не стала спорить. – Это говорил фамильяр нашего отца. Его зовут Гатто, знакомься.

Я кивнула на аквариум.

- Рыба? – удивился Навилас.

- Сам ты… жалкое позвоночное! – огрызнулся Гатто. – Я – окмалион, древнее, высшее магическое создание, наделенное совершенным разумом!

- Совершенным? – усмехнулся Алекс, и я почему-то стала ждать подвоха.

- Истинно так, - важно ответил рыб.

- Тогда расскажи нам с Лекси, как спасти герцога! – выдал брат, и я была восхищена той ловкостью, с которой он сумел запутать окмалиона.

Логично же, если я спрашиваю Навиласа, как исцелить Ирса, то рыб этого тоже не знает. Пожалуй, смекалка у него не хуже моей, а магический резерв, возможно, даже больше.

Гатто обиделся. Он даже жабрами шевелил как-то очень обиженно, но упорно молчал.

- Вот видишь, дружище, - беззлобно произнес Алекс. – Ничего совершенного в этом мире не существует, даже разума. Но я готов признать, что ты умен и проницателен. Даже столь выдающийся ученый, как наш отец, доверял и считался с твоим мнением. Это самая лучшая рекомендация для нас. Не правда ли, сестра?

Я промолчала. А рыба… Рыба можно было брать тепленьким под самые плавники. Еще раз убедилась, что этот синеглазый мужчина способен очаровать любого, даже мнящего себя центром вселенной окмалиона.

- Учись, малек. Вот с таким уважением следует общаться с теми, кто шагнул выше по лестнице эволюции! – назидательно произнес рыб. – А ты все труба… труба…

- Смотрю, ты высоко забрался, - улыбнулась я. – Как бы не свалиться с такой высоты.

- Что еще ожидать от… самки! – огрызнулся Гатто.

- Дамам следует прощать слабости, - наигранно тяжело вздохнул Навилас и закатил глаза.

Позер!

Спелись!

Я отвлеклась на эту перепалку, поэтому следующий вопрос Алекса, заданный самым серьезным тоном, меня несколько озадачил. Но, единожды решив говорить правду, отступать уже глупо.

- Лекси, почему ты оказалась здесь, да еще в роли простой сестры милосердия? – спросил он.

Вот он – момент истины. Я ходила по краю, но сейчас делала отчаянный шаг в бездну.

- Потому что твой дед добился своего и нашего отца арестовали. Меня же считают его… - тут я замялась, но все же продолжила: - Его юной любовницей, которой удалось скрыться с записями целителя. И знаешь, подозревать женщин в низости – это у вас семейное!

Да, я не могла не уколоть Алекса. Возможно, это было не совсем правильно, но Навиласы не только усложнили жизнь отцу, но и лишили семью матери древнего титула, земель и… чести.

- Дед… - процедил Алекс и заметался по комнате. – Он же обещал… Он же говорил… Лекси, прости.

И это «прости» было таким… Оно значило так много… Оно не говорило, а кричало о том, что меня не предадут, несмотря на весь противоречивый характер.

- Ты не виновен, - ответила я.

- Знаешь?.. – вдруг внимательно посмотрел на меня Навилас.

- Пока нет, - честно призналась ему.

- Все же мне очень жаль…

- Отца?

- С ним разберемся. А жаль мне себя.

Вот же… эгоист!

- Себя?.. – растерялась я.

- Конечно! – заявил этот наглец, дедушкин внучок и вообще аристократический сноб. – Впервые в жизни мне понравилась девушка, и та оказалась моей родной сестрой!

Я закатила глаза. Кому что, а у Навиласов всегда и во всем ас Тейли виноваты.

- А я говорил, что разделение по половому признаку – главная ошибка мироздания. Почкование спасет мир! – заявил рыб.

- Вы, несомненно, правы, коллега, - со всем уважением ответил ему Алекс. Вот же жук!

- Кстати о спасении… - сказала я и многозначительно посмотрела на Ирса.

Теперь, когда мне не нужно было врать хотя бы брату, стало намного легче.

Глава 23

- Тут все сложно, - вздохнул Алекс. – Идей нет, и, честно говоря, особой надежды я не вижу. Если бы взглянуть на бумаги Роана…

- Вот они – его бумаги, - я вновь кивнула на аквариум.

И…

Все повторилось снова.

- Рыба? – удивился Навилас.

- Сам ты… жалкое позвоночное, - отозвался Гатто, но как-то без нажима, сдержано, даже флегматично. Ни истерики, ни упреков, ни обвинений.

Пусть теперь докажет, что пол для него не имеет значения. По всем признакам выходило, что для рыба высшими созданиями являются окмалионы, потом идут мужчины, и уж в хвосте плетутся женщины, как самые никчемные и бесполезные существа.

- И как эти записи читать? – поинтересовался Алекс.

- Обычно, - пожала плечами я. – Прислоняешь к аквариуму лоб и вникаешь.

- Странная магия…

- Но-но! Это еще если я захочу дать ценную и важную информацию! – заявил рыб.

- Вот я и говорю, - очаровательно улыбнулся брат. – Странная, очень нужная и прекрасная магия.

- При дворе научился? – я снова восхитилась способности Алекса оборачивать все им сказанное в свою пользу.

- Чем дерзить брату, ты лучше бы за ним умные мысли конспектировала, малек, - съязвил окмалион.

- Как он тебя назвал? Малек? – усмехнулся Алекс.

- Погружу в стазис на две недели! – в сердцах пообещала я брату, а рыбу мне тоже было что сказать: - Зачем же записывать, если у меня есть ты – высшее, все запоминающее существо?

Если я рассчитывала, что Гатто хотя бы устыдится, то просчиталась.

- Делаешь успехи, - произнес он. – Поработай над интонациями – больше смирения, почтения и покорности.

- Алекс, а ты любишь рыбный суп? – как бы ни на что не намекая, спросила я.

- Ладно вам, - примирительно произнес брат. – Перед нами единая цель, и работать лучше сообща. Куда, говорите, лоб прислонять?

Ох, я бы назвала место! Но промолчала, чтобы не выглядеть вздорной, зато Гатто… Он постучал плавником в стекло своего крошечного аквариума. Не думала, что он