— Спикарт был спрятан в Амбере, — заявилмужчина, — чтобы ты нашел его. Он придает великие силы. Еще он несет всебе ряд заклятий, что заставляют его обладателя действовать определеннымобразом в определенных обстоятельствах.

— Я подозревал это. Для чего он предназначен?

— Прежде носимый Свайвиллом, королем Хаоса, он заставитизбранного наследника принять трон, вести себя соответствующим образом и бытьпослушным указаниям определенных особ.

— Каких именно?

— Женщины, что смеялась и кричала: «Ищи его вПреисподней». Мужчины в черном, который настаивал на твоем возвращении.

— Дара и Мандор. Они наложили на спикарт эти заклятия?

— Именно так. И мужчина оставил его, дабы ты нашел.

— Очень не хочется отказываться от этой штуки, особенносейчас, — сказал я, — когда она проявляет себя такой полезной. Можнокак-нибудь рассеять эти чары?

— Разумеется. Но это не твоя проблема.

— То есть?

— Ты носишь не тот перстень, о котором я говорю.

— Не понимаю.

— Поймешь, не бойся.

— Кто вы, сэр?

— Меня зовут Делвин, и мы никогда не сможем встретитьсяна самом деле, разве только высвободятся некоторые древние силы.

Мужчина поднял руку, и я увидел, что он тоже носит спикарт.Делвин протянул его ко мне.

— Дотронься до моего кольца своим, — приказалон. — Тогда ему можно будет повелеть доставить тебя ко мне.

Я поднял свой спикарт и поднес его к стеклу. В тот момент,когда они, казалось, соприкоснулись, сверкнула вспышка, и Делвин исчез.

Я опустил руку. И последовал дальше.

Поддавшись какому-то импульсу, я остановился перед комодом иоткрыл ящик. Посмотрел туда. Вроде бы ничего этим не достиг. В ящике находиласьминиатюрная копия часовни моего отца: крошечные разноцветные плитки,миниатюрные горящие свечки, даже кукольный Грейсвандир на алтаре.

— Ответ лежит перед тобой, дорогой друг, — донессягортанный голос, знакомый и одновременно незнакомый.

Я поднял взгляд к окаймленному бледно-лиловым зеркалу,висевшему над комодом. У леди в зеркале были длинные, черные как смоль волосы иглаза столь темные, что невозможно было сказать, где кончаются зрачки иначинается радужка. Женщина была ужасно бледна, что подчеркивалось розовымитенями на глазах и яркими губами. Эти глаза…

— Ранда! — воскликнул я.

— Ты помнишь! Ты действительно помнишь меня!

— …И дни наших игр в пляшущие кости, — продолжиля. — Взрослая и очаровательная. Я вспоминал о тебе совсем недавно.

— И я ощутила во сне касание твоего взгляда, мойМерлин. Жаль, что мы расстались, но мои родители…

— Понимаю, — сказал я. — Они решили, что ядемон или вампир.

— Да. — Ранда протянула бледную руку сквозьзеркало, взяла мою ладонь и потянула к себе. Там, внутри зеркала, она прижалаее к губам. Они были холодны. — Родители предпочитали, чтобы яподдерживала знакомство с сыновьями и дочерьми мужчин и женщин, а не с такими,как мы сами.

Когда она улыбнулась, я обнаружил у нее клыки. В детстве онибыли незаметны.

— Боги! Ты выглядишь как человек! — сказалаона. — Приходи как-нибудь навестить меня в Диком лесу.

Повинуясь порыву, я наклонился вперед. Наши губы встретилисьв зеркале. Кем бы она ни оказалась, мы были друзьями.

— Ответ, — повторила Ранда, — лежит передтобой. Навести меня!

Зеркало покраснело и подернулось дымкой. Часовня в комоденичуть не изменилась. Я закрыл ящик и отвернулся.

Гуляю. Зеркала слева. Зеркала справа. И в них лишь я.

Затем:

— Ну-ну, племянничек. Обескуражен?

— Как обычно.

Его глаза были насмешливы и мудры, волосы рыжие, как у егосестры Фионы или покойного брата Бранда. Или у Люка, если на то пошло.

— Блейз, — сказал я, — что за чертовщиназдесь происходит?

— У меня здесь хвост послания Делвина, — сказалон, залезая в карман и протягивая мне руку. — Вот.

Я сунул руку в зеркало — и взял еще один спикарт, подобныймоему.

— Это тот, о котором говорил Делвин, — пояснилдядя. — Никогда не надевай его.

Несколько мгновений я рассматривал перстень, наконецпоинтересовался:

— Что же мне с ним делать?

— Положи в карман. Когда-нибудь может пригодиться.

— Откуда оно у тебя?

— Когда Мандор оставил его, я подменил на то, чтоносишь теперь ты.

— Да сколько же их, в конце концов?

— Девять, — ответил Блейз.

— Полагаю, ты о них знаешь все.

— Более, чем остальные.

— А не знаешь ли ты, где мой отец?

— Нет. Но ты — знаешь. Твоя подружка сообщила тебе —та, которая предпочитает кровь.

— Снова загадки…

— Все лучше, чем полное отсутствие ответа, —отозвался дядя.

Затем он исчез, и я последовал дальше.

Немного погодя все вокруг тоже пропало.

Парение. Чернота. Хорошо. Так хорошо…

Немного света проникло сквозь мои ресницы. Я снова захлопнулих. Но прокатился гром, и через какое-то время свет опять проник внутрь.

Темные линии на коричневом, громадные роговые хребты,папоротниковые леса…

Чуть позже проснулась способность воспринимать и оценивать иуказала мне, что я лежу на боку, уставившись на покрытую трещинами землю междукорнями дерева, тут и гам усеянную клочьями травы.

Я продолжал взирать — и вдруг сверкание, будто от вспышкимолнии, и сразу громовой раскат. Казалось, земля дрогнула. Я услышал, какбарабанят капли по листьям дерева, по капоту машины. Я вглядывался в самуюбольшую трещину, что пересекала долину.

…И свел воедино все, что знал.