– Вот видишь! – торжествующе воскликнул Белогор. – Он помнит!

– Где мой папа? – спросил Лучезар.

– Отпусти его, Белогор, – прошелестела женщина и растворилась в воздухе.

* * *

Дождь барабанил по зелёной крыше терема до самого утра. Размеренный шум капель убаюкивал, отчего Василиса едва заставила себя подняться и отправиться на поиски завтрака. По дороге в трапезную чародейка встретилась с Атли.

– Ты не чувствовала себя вчера странно? – аккуратно спросил он, и Василиса непонимающе вскинула брови.

– В каком смысле?

Атли понизил голос:

– Белава подлила нам в вино любовное зелье. Хотела затащить кого-то из нас в постель.

Василиса вытаращила глаза. Но, – она тут же облегчённо выдохнула – это хотя бы объясняет её вчерашнюю тягу к Кирши.

– И ты с ней?.. – начала было Василиса.

Атли замотал головой и покраснел.

– Нет-нет! Похоже, со мной она не рассчитала дозу.

– А Кирши?..

– А Кирши, – вывернул из-за угла Тёмный, – в отличие от вас, знает своё дело и не тянет в рот что попало.

Василиса застыла на месте, глядя на напарника. Похоже, действие зелья ещё не закончилось – сердце предательски ёкнуло при его появлении.

– Что-то не так? – спросил Кирши.

– Похоже, действие зелья ещё не закончилось, – Василиса зачем-то повторила мысли вслух. – Ты всё ещё кажешься мне привлекательным.

Кирши опешил.

– Что?

– Чего? – Атли, похоже, тоже.

Василиса отмахнулась. Слова вырывались из неё, будто дрожжевое тесто из миски, бежали вперёд, опережая мысли, – ещё одно последствие любовного зелья.

– Да всё нормально, пройдёт. Но я рада, что поняла, почему сны о тебе мучили меня всю ночь. Я вчера думала, что схожу с ума. Но это оказалось любовное зелье! Какое облегчение.

– Я тебе снился? – переспросил Кирши.

Василиса присмотрелась: он что, покраснел?

– Кирши?! – Атли выглядел шокированным.

Василиса засмеялась.

– Да ладно вам, это же просто любовное зелье. Я как-то ставила эксперимент на соседском мальчишке, а он влюбился не в меня, а в нашу травницу. Месяц ей ромашки из её же цветника таскал. Но ничего, отошёл. Но это я постаралась, крепкое сварила. А тут, судя по ощущениям, ничего серьёзного. Отойду через день-другой.

В трапезной никого не было, но столы уже ломились от еды. Василиса заняла ближайшую подушку. Атли с Кирши сели рядом.

– Хочешь сказать, что без зелья я бы тебе не понравился? – зачем-то спросил Кирши.

– Не знаю, – пожала плечами Василиса. – Скорее всего, понравился бы. Иначе почему мне всю ночь снился ты, а не Атли, например?

– Но говоришь так, будто рада, что это влечение скоро закончится? – спросил Атли.

Василиса закивала.

– Ты не представляешь, как меня вчера мучила совесть! Какая я несобранная, позволила себе увлечься напарником в разгар задания. А это просто зелье!

– Ты так легко об этом говоришь, – выдохнул Атли, набирая в тарелку побольше булочек с корицей. – Обычно девушки такое скрывают.

Василиса задумалась. Она не знала, как это бывает обычно: мало общалась с тригорскими девицами и юношами, предпочитая общество Беремира и Тирга, а до этого строгая мать старательно ограждала дочь от внешнего мира, отдавая её на откуп няньке, которая тоже не была искусницей в сердечных делах.

– Возможно, это от того, что я ещё ни в кого не влюблялась, – пожала плечами Василиса. – И о подобных правилах мне не рассказывали. Но я читала пару книжек про любовь! Отыскала у Беремира в закромах. И одна была жутко похабная! Представляете, там царевну отдали в жёны медведю, и он в первую же ночь ка-ак…

– Думаю, подробности можно и опустить. – Лицо Атли стало пунцовым.

Кирши, не выдержав, расхохотался.

– А ты полна сюрпризов, чародейка! – отсмеявшись, он покачал головой и сменил тему. – К слову о сюрпризах. Где Белава? Разве ты не должен быть везде с ней, Атли?

– Она решила сходить в баню. Я отправил с нею двух Воронов, – ответил он.

– И не пожелала твоего прекрасного общества? Поняла, что ты – неприступная крепость? – вскинул брови Кирши.

– Как знать. Но так или иначе, сегодня ночью в осаде окажется твоя, – парировал Атли.

Василису неприятно укололи слова Атли. Она совершенно точно не хотела, чтобы Кирши оставался с Белавой наедине.

– Я могу пойти вместо Кирши! – встряла Василиса.

Синие глаза посмотрели игриво, неожиданно по-доброму.

– Не переживай, чародейка, – Кирши легонько щёлкнул Василису по носу. – Я ей не дамся.

– И вовсе я не переживаю, – проворчала Василиса, чувствуя, как наливаются жаром щёки. – Я же знаю, что тоже тебе нравлюсь. Даже без всяких зелий.

Кирши опешил. Атли закашлялся, подавившись булкой.

– Откуда такая уверенность? – спросил Кирши.

– Вот видишь, ты не сказал «Нет», – усмехнулась Василиса, встала из-за стола, так ничего и не съев, и покинула трапезную в надежде, что никто не услышал барабанной дроби её сердца.

Она почти бежала по коридору, не разбирая дороги, когда внезапно столкнулась с одним из Воронов.

– Ой, прости! – воскликнула Василиса, едва удержавшись на ногах.

Вместо ответа Ворон потерял голову. В прямом смысле. Василиса застыла, наблюдая за тем, как медленно, будто масло по лезвию ножа, сползает с шеи его голова, наклоняется набок, с глухим ударом падает на пол и катится по изумрудному ковру, оставляя за собой кровавую ленту.

Василиса, охнув, схватила тело за плечи, не давая упасть вслед за головой. Убийца в тереме! Шум может его спугнуть. Скорее, надо позвать Кирши и Атли. Нет, на это уйдёт слишком много времени. Дрожащими руками чародейка уложила тело на пол и быстро двинулась в сторону покоев Белавы, щелчком пальцев зажигая в ладони пламя.

У дверей спальни лежали ещё двое убитых Воронов. Он так легко и тихо расправился со стражей? Василиса испугалась. Только осознание того, что медлить нельзя, не давало ей сбежать. Собрав всю свою смелость, Василиса ворвалась в покои.

Белава распласталась на кровати с запрокинутой головой и распоротым горлом. Остекленевшие глаза смотрели в потолок. Кровь, пропитывая простыни, ритмично капала на пол. Над телом стоял старик, завёрнутый в тёмное одеяние, и сжимал в руке окровавленный серп.

– Чубась, – выругалась Василиса и, не раздумывая, метнула в убийцу огненный шар.

Магический снаряд изменил траекторию и рванул к серпу, который мгновенно впитал огонь в себя, на секунду раскалился докрасна и вновь погас, оставшись невредимым.