Самого Ван Клеена они ни разу не видели снаружи. Вполне возможно,его на базе и не было, а это жалко – Мазур предпочел бы, чтоб «тюлений пахан»,когда придет время работать, непременно попал бы под сюрпризы… Очень ужприличный счет к нему накопился.

Как выражались древние, без гнева и пристрастия.Просто-напросто по счетам нужно в конце концов платить; профессионал,занимавшийся весьма специфической работой, и сам не имеет права обижаться,когда однажды к нему нагрянут незваные гости, которых он уже достал своейбурной деятельностью…

Тиха была африканская ночь. На базе светилась лишь парочкаокон – должно быть, бдила на своих специфических постах ночная смена – даполдюжины фонарей вдоль недлинного пирса, где пришвартованы две обычныхмоторки, у эллингов. В будочке у въезда свет не горел, но, судя по наблюдениямпредшествовавших двух суток, тамошний часовой вовсе не дрыхнул, а бдил…

– Слушай, – сказал Мазур привычным шепотом. –Будем мы работать наконец?

Вундеркинд, лежавший рядом, плечо в плечо, без всякогораздражения ответил:

– Рано.

– А чего ждем, второго пришествия?

Вундеркинд поднял к глазам руку, посмотрел на светившийсязеленым циферблат:

– Минут через двадцать будет окончательная ясность. Оттудапридет человек и кое-что отдаст. Или… Или не придет, в чем лично я сомневаюсь.Он не придет в одном-единственном случае – если все же запоролся. Но при такомраскладе нас бы уже давно попытались найти и взять… Он придет. Отдаст кое-что,и начнем. Если мы гробанем это гнездо с ним вместе, начальство не похвалит… Да,между прочим, учти на будущее. Он отдаст футляр с фотопленкой. Он будет у меня,но, если что… Ее надо передать по принадлежности.

– Не каркай. Сам передашь.

– Все равно, ты должен знать на всякий случай…

– Ага, – сказал Мазур. – Надо полагать, база вовсех ракурсах…

– Предупредили все же, или сам догадался?

– Сам догадался, – сказал Мазур. – Вряд ликакие-нибудь секретные документы из главного сейфа. Вряд ли таковые тут есть. Ивряд ли твой человек занимает столь высокое положение, что имеет возможностьбеспрепятственно лазить в здешний сейф. Можно, конечно, ломануть сейф, когда мыначнем работать — но ты ж говоришь, что он принесет пленку заранее… Точно, видыэтого уютного уголка.

– Догадливый…

– Работа такая, – сказал Мазур. – А потом, я такпонимаю, какой-нибудь шибко революционный фронт немедленного освобождениявозьмет на себя ответственность за весь тарарам, что тут произойдет? Плавали –знаем…

Почти, – сказал Вундеркинд, усмехаясь в темноте. –Только не совсем так. Если все пройдет гладко, падкая на сенсации – пусть и неособенно прогрессивная – буржуазная пресса сглотнет лакомый кусочек. Этиводоплавающие, знаешь ли, завезли на базу кучу всякой взрывчатой хренотени, и водин прекрасный миг произошел несчастный случай. Что-то не вовремясдетонировало, и все взлетело на воздух… Ну, а прогрессивной прессе самое времяпокричать о безответственности американских империалистов, устраивающих натерритории суверенных государств притоны для диверсантов… Это гораздо лучше,чем взявший на себя ответственность очередной фронт…

– Точно, – сказал Мазур. – Сам придумал?

– Ну, не я один… – скромно сказал Вундеркинд. – Лишь бывсе прошло качественно…

– Родной мой, – проникновенно сказал Мазур. – Адля чего ж мы здесь, такие прыткие?

Он покосился на лежавшего рядом сообщника. В голове у неговновь ожили мысли, не имевшие никакого отношения ни к порученному делу, ни ксуровой воинской дисциплине. Насквозь крамольные мысли, непозволительные длясоветского офицера. Ежели, в секунду и тщательно все рассчитав, выбросить правуюруку с соответствующим образом сложенными пальцами, «клюв орла» угодит в нужнуюточку – и рыцарь плаща-и-кинжала вмиг отправится на небеса, так и не узнав,что, собственно, с ним произошло… За все, что он Мазуру сделал.

Вот только эти мысли непозволительные и крамольные, ни зачто не могут быть претворены в жизнь, оставаясь мимолетными приятнымифантазиями…

– Внимание!

Мазур и сам прекрасно видел темный силуэт, появившийся нафоне звезд посередине расселины. Спокойно взял его на прицел и ждал развитиясобытий. Однако на уровне груди приближавшегося силуэта острой секунднойвспышкой мигнул огонек, красный-синий, и Вундеркинд рывком поднялся на ноги,направился навстречу.

Долгих переговоров не было. Пришедший протянул Вундеркиндукакой-то маленький предмет, что-то негромко сказал, отступил и исчез в темноте,двигаясь в противоположном от базы направлении. Несомненно, прекрасно знал, чтоздесь сейчас начнется, и не хотел оказаться в эпицентре безобразия…

Вернувшись к Мазуру, Вундеркинд поднял на уровень глаз сейзагадочный предмет, темный футляр, более всего походивший на спичечный коробок:

– Вот она. Пленка. Необходимо…

– Да чего там, – сказал Мазур лениво. – Конечноже, необходимо беречь, как зеницу ока. Хорошо, что предупредил вовремя, а то яуже собирался ее суданцам продать за смешные деньги…

Вундеркинд спросил бесстрастно:

– Я тебе что, на мозоль наступил?

– Да ну…

– Слушай, я не дурак. И умею просекать иные нюансы. Снекоторых пор ты на меня за что-то взъелся…

– Будет время – потолкуем, – сказал Мазур. – Асейчас, извини, у нас совершенно нет времени, работать пора… Если ты не имеешьничего против, а?

– Бога ради. Работайте, если время пришло…

– Вот спасибо… – чуть поклонился Мазур, отошел к своиморлам, примостившимся в густой тени, куда звездный свет не проникал. Присел накорточки и сказал совершенно будничным тоном: – Орлы, работать пора. Катаем пополной, согласно плану..

Никто не задал ни единого вопроса – поскольку все былообговорено заранее – и уж тем более не опустился до каких-нибудь высокопарныхафоризмов, в подразделении Мазура идиотов не держали. Трое просто-напростовстали, подхватили ношу и выполнили старый-престарый фокус под названием«раствориться в ночном мраке». И в самом деле осталось полное впечатление, чтоони растворились в ночи, вот только что были – и нету…

Мазур поднялся на прежнюю позицию, примостил ручной пулеметтак, чтобы при необходимости не потерять и секунды. Рядом залег Зоркий Сокол.Разумеется, стволы у обоих были импортные, никоим образом не наводившие вслучае чего на союз нерушимый республик свободных. Как и все прочее снаряжение.

Трое ушли в ночь, а он остался, и в этом тоже былпрофессионализм. Прав был Василий Иванович: далеко не всегда командир обязаночертя голову лететь впереди, размахивая шашкой. Иногда ему как раз следуетсидеть в отдалении на пригорке, расписав все партии и прикрывая. В концеконцов, здесь, сейчас не было ни переднего края, ни тыла. Точнее, куда ни глянь– везде передок. Благополучные тылы остались по ту сторону Баб-эль-Мандебскогопролива…