Так и не получив ответа, Актриса засвистела какой-тобеспечный мотивчик. Она здорово умела свистеть, в чем Пашка нисколько несомневался! Интересно, прищуривает ли она глаза, когда свистит? Пашка —прищуривает, и он должен во что бы то ни стало посмотреть на Актрису! Пашкаосторожно приподнялся, и в ту же секунду Актриса затормозила. И в зеркале надлобовым стеклом машины он увидел ее лицо.

Такое же прекрасное, но только чуть изменившееся.

Глаза.

Ну, конечно же, все дело в глазах! Тогда, весной, глаза уАктрисы были темно-рыжими, под цвет волос. А теперь они стали зелеными. И непросто зелеными, а ярко-зелеными и такими прозрачными, что на дне их явно просматривалсяне Пашка, нет, кто-то другой. Пашка был слишком мал для слова «ревность» инеприятный холодок в животе отнес за счет резкого торможения. Несколькомгновений Пашка и Актриса рассматривали друг друга в зеркале.

— Ты кто? — спросила Актриса.

Пашка молчал.

— Ты как здесь оказался?

Пашка молчал.

— Может, ты немой?..

Ну, конечно же, Актриса не вспомнила его. Пашка сильноудивился бы, если бы все было по-другому.

— «Юному Павлу от актеров театра „Глобус“. Хорошо учисьи радуй близких», — шепотом процитировал он.

— Подожди. — В зеркале было видно, как Актрисасморщила лоб, но воспоминание по-прежнему не давалось ей. — Подожди-ка…

— Автограф…

— Точно! — Она повернулась к Пашке.

Наконец-то! — Я давала тебе автограф! Зимой…

— В апреле, — трепеща, поправил Пашка.

— Ну да, в апреле! А.., что ты здесь делаешь? Ты какзабрался в машину?

Нет, Пашке не удержаться. Что бы он ни сказал, ему неудержаться. Через секунду его вышвырнут из машины… Но, странное дело. Актрисане торопилась вышвыривать Пашку.

— Постой… Ты ведь из Мартышкина, правда?

Она вспомнила! Она вспомнила даже этот ничтожный факт оничтожном Павле Кирста-Косыреве, и от полноты чувств Пашка едва не заплакал.

— Это судьба, — сказала Актриса. Сама себе.

«Судьба», — подумал Пашка.

— Если тебе нужно в Мартышкино…

«Не нужно», — подумал Пашка.

— ..то я тебя не повезу.

Вот и сказочке конец. И никакого чуда не произошло.Приехали, Павел Константинович, слазьте. Пашка едва не заплакал во второй раз —теперь уже от обиды.

— Водитель я никакой и ответственность за малолетнеговзять на себя не смогу, ты уж извини. Хватит мне одного.., приключения.

Должна быть, у Пашки сделалось такое лицо, что ровно черезсекунду Актриса передумала. Она коснулась кончиками пальцев Пашкиногоподбородка (здесь уж Пашка совсем голову потерял от радости) и сказала:

— Хорошо. Поедем потихоньку. Тебе сколько лет?

Прибавить пару годков к своим несерьезным одиннадцати Пашкане решился; глупо начинать с вранья, тем более что мудрая Актриса все равно егораскусит.

— Одиннадцать.

— Остаешься на заднем сиденье, если одиннадцать.

Пашка согласно закивал, стараясь хоть на мгновение задержатьее пальцы, а Актриса рассмеялась. Именно так, как и представлял себеПашка, — запрокинув голову и сомкнув повлажневшие ресницы.

— А я-то, дура, чуть с ума не сошла от страха!Подумала, что это… Да ладно, плевать теперь, что я подумала!.. Значит, тебяПавел зовут.

Пашка замотал головой в знак согласия: говорить он не мог.

— А я — Елена Анат… Можно просто — Лена.

Просто Лена — это было здорово! Актриса протягивала Пашкесвое имя, она доверяла его Пашке просто и безыскусно, как драгоценность,истинной цены которой не знала. Но Пашка-то, хитрюга, Пашка знал!

Драгоценные камешки имени можно было нанизывать друг надруга в самой разной последовательности и снова собирать в горсть; средикамешков было даже два куриных бога — "е" и "а", так чтоисполнение желаний Пашке обеспечено…

На одном из поворотов «жигуленок» резко тряхнуло, и Пашкубросило вперед, к коротко стриженному затылку Актрисы. И он сразу жевоспользовался этим, намертво приклеившись к волосам. Жесткие, похожие настрелки дикого лука пряди защекотали Пашкины губы, от чего по телу сразу жеразлилось тепло и сердце забилось — часто-часто. А потом и вовсе провалилось вжелудок.

— Тебе плохо? — неожиданно спросилаАктриса. — Тошнит?

Пашка промычал что-то нечленораздельное.

— Может быть, остановиться?

— Нет… Все в порядке…

Мартышкино показалось на горизонте предательски быстро,втиснулось между Пашкиными губами и затылком Актрисы — и замерло.

— Ты на какой улице живешь?

Пашка жил на улице Связи, в стареньком бревенчатом доме.Углы дома почернели от времени, по фасаду шли три подслеповатых окна, а сквозьобветшалый толь крыши пробивались трава и мох. До сих пор Пашке было глубоконачихать на это — дом и дом, но теперь он вдруг устыдился его, как стыдятсязаячьей губы. Никогда, ни при каких обстоятельствах Актриса не должна увидетьзаячью губу!

— Можно и здесь… Остановиться… — почти прорыдалПашка. — Дальше я сам…

Доберусь…

— Как хочешь. — Актриса, похоже, не оченьогорчилась.

Она припарковала машину рядом с кафе «Лето», известныммартышкинским гадюшником, и кивнула Пашке: выбирайся, Пашка, общий привет. ИПашка выбрался бы, чего там, вытряхнулся, как будьте-нате, если бы не ноги.Ноги — совсем как в ночном кошмаре с Нео — налились свинцом. Они вовсе нехотели покидать салон, но и оставался было нельзя.

— Это я Я нашел Нео, — отчаянно выдохнул Пашка.

Мертвый Нео был его единственным козырем, ничего болеевыдающегося в Пашкиной жизни не просматривалось.

— Молодец, — Актриса нетерпеливо забарабанилапальцами по рулю. — А кто такой Нео? Твой пес?

— Нео — человек, — обиделся Пашка. — Толькомертвый.

— Вот как! — В голосе Актрисы забрезжило вялоелюбопытство. — И что?

Действительно, что? Предъявить Нео все равно не удастся, асамого Павла Кирста-Косырева не сегодня-завтра посадят в тюрьму за кражу важнойдля следствия улики… Страхи, исчезнувшие было с появлением Актрисы, снованавалились на Пашку.

— Ничего. Я просто нашел его, вот и все.

— А ты забавный парнишка… Ну, прощай, Павел.

Пока Актриса закрывала машину, Пашка вертелся неподалеку. Оностался у «Жигулей» и тогда, когда Актриса исчезла в кафе, остался с дальнимумыслом: она все равно выйдет, она не будет сидеть в этом гадюшнике вечность.Нет, ему ничего не нужно от Актрисы, он получил все, что хотел, и даже больше —он получил в подарок ее имя. Но уйти вот так, зная, что она еще некоторое времяпробудет здесь, совсем рядом… Чтобы не попасться Актрисе на глаза, Пашка покинулокрестности «Жигулей» и скромно пристроился на лавочке у кафе.