– Слушайте, – сказал Конвей. – Война войной, но надо пожрать. Иначе свалимся.

– Он прав, – сказал Мигель. – Что можно быстро придумать?

– Давайте всё-таки сначала попробуем с этим разобраться, – Ирина кивнула на «демона». – А то сдохнет того и гляди. Потом что-нибудь быстро придумаем с Машкой.

Снаружи послышался шум двигателей – это Марина сажала глайдер.

– Принято, – сказал Мигель.

Демона из подпола вытащил Георг Пятый. Просто спустился по лестнице, ухватил тварь под мышки и поднялся обратно. Даже не запыхался.

– Спасибо, Георг, – сказал Мигель. – Теперь свяжи ему лапы. На всякий случай. Марина, верёвка подходящая найдётся в глайдере?

– Найдётся, – Марина была бледна, но держалась решительно. Сходила, принесла верёвку – моток прочного красно-белого репшнура.

– Конвей, ты снаружи, – сказал Мигель. – Охранение и всё такое.

О’Доэрти молча кивнул, вышел.

Георг Пятый связал демону конечности прочным шнуром. Тварь не сопротивлялась. Только хрипела, булькала да ворочала целым жёлтым глазом. Никакой одежды на ней не было – одна длинная красноватая шерсть, которая особенно густо покрывала нижнюю часть тела.

– Самец, – сказала Марина. – Ему больно.

– Очень больно, – добавила Ирина.

Мигель держал тварь на мушке. Сестры уселись на диван, взявшись за руки. Их глаза были прикрыты.

– Презрение, – промолвила Марина. – Он видит нас и чувствует, что мы лезем ему в голову. Но ничего, кроме презрения, к нам не испытывает. Мы для него – низшие существа, годные только в пищу.

– А вот что-то новое… – сказала Ирина. – Как-как? Фу, козёл.

– Ага, – подтвердила Марина. – Мигель, он жалеет, что не может нас с Ириной трахнуть. В особо извращённой форме. Не хочешь ему показать, кто кого здесь может трахнуть?

Мигель размахнулся и врезал демону носком ботинка по рёбрам. С учётом уже имеющихся ранений, это произвело ожидаемый эффект. Демон громко закричал. В этом крике смешались боль и ненависть.

– Ещё разок, – предложила Ирина.

Мигель добавил. Только на этот раз поднял ногу и резко ударил каблуком по ране в груди.

Демон взвыл – жалобно и громко, дёрнулся, скорчился на полу, подтянув нижние конечности к животу. Его била крупная дрожь. Затем вой перешёл в тихие всхлипы и, наконец, затих. Жёлтый глаз закрылся. Из-под закрытого века выползла и побежала вниз, оставляя на коже мокрую дорожку, слеза.

«Ну надо же, – подумал Мигель. – Почти как человек».

– Плачет, – сообщила Марина. – Боится. Хочет домой.

– Не так уж он оказался и крут, – сказал Мигель. – Вы можете показать ему картинку?

– Какую? – спросила Марина.

– Покажите, что мы вносим его в глайдер на носилках и взлетаем. Глайдер взлетает и кружит на месте.

– Ага, – сообразила Ирина. – Неизвестно, куда лететь.

– Да, – подтвердил Мигель. – Пусть покажет куда. Хотя бы приблизительно.

– Мы попробуем, – сказала Марина.

Сёстры замолчали. Их лица с закрытыми глазами приобрели сосредоточенное и одновременно какое-то отрешённое выражение. Словно они были здесь и одновременно не здесь.

Мигель ждал. Минуты ползли, словно караван улиток по склону Фудзи (Мигель никогда в жизни не видел Фудзи, но надеялся на своё воображение, и оно оправдывало надежды). Хотелось есть.

– Ольхон, – произнесла наконец Ирина. – Это Ольхон. Там главный портал.

– Точно, – подтвердила Марина. – Ольхон. Конкретно – Хужир. Я вижу Шаманку.

– Что такое Шаманка? – спросил Мигель.

– Скала у берега, – пояснила Ирина. – Со стороны Малого Байкала. Место силы.

– Скорее слабости, – хмыкнула Марина.

– Тонкое место, короче, – сказала Ирина. – То самое, где рвётся.

Мигель смотрел на сестёр и восхищался.

Они работали чётко и слаженно, умудряясь находиться в двух состояниях одновременно – телепатическом, настроенном на мысленную биоволну демона, и обычном, в котором можно было понимать сказанное и говорить в ответ.

– И сильно порвалось? – спросил Мигель. – Как это выглядит?

– Трудно описать словами, – сказала Марина.

– И ничего не трудно, – сказала Ирина. – Женский половой орган видел? Во-от. Очень похоже. Только большой.

– Я бы даже сказала, гигантский, – добавила Марина. – Настолько, что сквозь него спокойно проходят их матки-дирижабли.

– Символика понятна, – сказал Мигель. – Точнее, непонятна, но я постараюсь разобраться. А что за ними, видно что-нибудь?

– Ничего, – сказала Марина. – Туман клубится. Густой.

– Туманная вагина, – сказала Ирина, и сёстры засмеялись.

Мигель лихорадочно искал, о чём ещё важном можно спросить демона при помощи телепатически переданных образов, когда крылатая тварь дёрнулась, со всхлипом и свистом втянула воздух, после чего захрипела, дёрнулась ещё несколько раз, словно её било током, вытянулась и замерла, уставившись неподвижным, широко раскрытым жёлтым бессмысленным глазом в потолок.

Была глубокая ночь, когда они свезли на глайдре последние трупы за южную околицу села и свалили их в старый овраг, который Ирина и Марина называли Медвежьим. По их словам, летом здесь было полно дикой малины, которой любили лакомиться не только селяне, но и мишки. Когда им случалось забредать в эти места.

К оврагу вплотную примыкало старинное кладбище, на котором испокон века хоронили жителей деревни Верхний Яр, так что лучшего выбора для братской могилы просто не существовало.

После того, как сдох демон, Ирина и Марина раздобыли мясных консервов и хлеба, вскипятили чай. Все четверо поели и немного отдохнули, глядя, как садится за тайгу солнце.

– Какой-то бесконечный день, – пожаловался Конвей. – Кажется, что утро было в другой жизни.

– Так и есть, – подтвердил Мигель, – в другой.

– И он ещё не кончился, – сказала Ирина.

– Даже думать об этом не хочу, – призналась Марина. – Веришь?

– Как самой себе, – ответила сестра.

Если бы не Георг Пятый, они, наверное, не справились бы и до утра. Андроид показал себя с самой лучшей стороны, и Мигель в какой-то момент подумал, что за всю жизнь робот не оказывал ему (да и всей семье) большей услуги, чем сегодня.

Оставалось с двух сторон обрушить землю на тела и окончательно превратить старый овраг в братскую могилу. Для этого всё было приготовлено – Конвей, как человек, проходивший обязательную срочную службу в пехоте и имевший дело со взрывчаткой, уже заложил оную по обеим сторонам оврага на достаточную глубину. Взрывчатку и детонаторы нашли в доме старосты Климченко. Константин Савватиевич был мужчиной хозяйственным, и дома у него много чего полезного хранилось (мясные консервы и хлеб Ирина и Марина тоже у него взяли).