рос их копией. Такой же фанатично молящийся, боящийся сказать лишнее слово. Флегматичный, угодливый.

Даже когда пошел в школу, он не изменился. Ему оказался неинтересен мир вокруг. Учителя просили меня с ним заниматься, требовали. А потом отстали.

Он был частью семьи, я была изгоем в этой семье. У нас не могло быть ничего общего. Каждый сам за себя.

Я приняла решение. Тогда оно казалось единственным, правильным и необходимым. Я оставила их всех в прошлом. Забыла, почти забыла. Заставила себя не думать о том доме, о том, что там происходило. Долгие годы у меня было только мое настоящие.

И вот я здесь.

* * *

Лина перестала кричать. Горло раздирало от боли. Подсохшая корочка на ранках лопнула, и кровь снова засочилась. Она лежала на мокром матрасе, уткнувшись лицом в пыльную подстилку.

– Парфенов! Найди меня! – беззвучно шептала Журавлева. – Я здесь. Я еще живая.

Она жива, а те девушки уже нет. Матвей нашел их, привязал, жестоко избил и задушил тем же ремнем, каким избил и ее. Четыре жизни. Кем бы они ни были, он их убил.

И это ее вина. Такая же, как и его. Если бы она не была эгоисткой, если бы вовремя поняла, что мальчику, ее брату, нужна лишь ее поддержка. Если бы тогда она оглянулась и увидела, что он смотрит на нее и протягивает руки. Если бы она вернулась, забрала бы его с собой или вовсе осталась дома.

Эти девушки были бы живы. Кто-то из них переехал бы в другой город, кто-то закончил учебу и нашел работу, кто-то просто веселился и кутил. Они были бы живы.

Но Лина сбежала, спаслась сама. Поставила себя, свою жизнь выше других.

– Я была ребенком! – плакала женщина. – Я была всего лишь ребенком. И мне тоже нужна была защита. Кирилл! Кирилл, найди меня!

Если бы Лина верила в Бога, в чудо, она бы молилась. Но она шептала имя майора полиции.

Глава 14

Актовый зал районного отдела полиции гудел как трансформаторная будка. Такого оживления в зале не бывает, даже когда в отдел приезжает высокое начальство. Обычно все сиденья заняты другими людьми. Темно-синие мундиры, звезды и полоски на погонах, блеск на пуговицах, красная отделка, лампасы. Если кто-то и фотографирует, то собственная пресс-служба. Официоз, речи по бумажке, скучные слайды со статистикой.

Но не сегодня. Утром в райотдел потянулись журналисты. Парковку заполонили микроавтобусы с логотипами телеканалов на бортах. Принаряженные женщины и мужчины стояли перед камерами и записывали часть репортажа, выбирая ракурс, чтобы захватить как можно более выгодную картинку. Потом вся эта публика переместилась в актовый зал.

И снова пошла борьба за место: где поставить штатив с камерой, как направить микрофон, занять кресло в центре первого ряда, чтобы сделать лучший кадр трибуны. Напор журналистов сбивал с толку полицейских, привыкших гонять эту публику с мест происшествий.

«Черт бы побрал эти «Огни» вместе со всеми остальными!» – думал полковник Завьялов. Вчера поздно вечером, когда он вернулся домой, дежурно поцеловал жену и, помыв руки, уселся за ужин, ему позвонили. И полковник бледнел, краснел, пытался вставить слово в тираду генерала. А генерал ругал его всеми мыслимыми способами, распекая за бездеятельность. Информация о похищении Журавлевой разлетелась за несколько часов, подняв волну. И потянула информацию о жестоких убийствах. На пресс-службу обрушился шквал звонков с требованием прокомментировать происходящее.

– Гена! – всплеснула руками Завьялова. – Остынет.

Завьялов, начисто потеряв аппетит, бросил на стол вилку, которую сжимал в руке. Прибор громко стукнул о столешницу, звякнул о тарелку и упал на пол. Полковник выключил замолчавший телефон и отправился в свой кабинет. За ночь ему предстояло подготовиться к пресс-конференции.

Он вышел на небольшую сцену через боковую дверь. В зале его сначала не заметили, а потом наперебой посыпались вопросы.

– Как вы можете прокомментировать похищение Лины Журавлевой?

– Это связанные события или разные преступления?

– Что конкретно предпринимается для поимки маньяка?

– У вас есть подозреваемые?

– Кто-то уже задержан?

Завьялов занял место за трибуной. Он специально не стал брать с собой бумаги, чтобы показать прессе, что полностью владеет информацией. Обведя зал взглядом, полковник добился, чтобы журналисты притихли. Щелкали затворы фотоаппаратов, вспышки ослепляли. Полковник тихонько кашлянул.

– Я здесь, чтобы ответить на ваши вопросы, – сказал Завьялов, жестом руки останавливая готовых спрашивать журналистов. – Как вы знаете, в нашем городе произошло три жестоких убийства девушек. На данный момент следственно-оперативная группа проводит ряд мероприятий для установления личности преступника. Мы тесно работаем с другими ведомствами и государственными структурами. Налажена работа с агентурной сетью. Проводится целый комплекс экспертиз. Все это направлено на одно – на поимку особо опасного преступника. В интересах следствия я не вправе разглашать подробности расследования. Однако, смею вас заверить, мы делаем все возможное, чтобы убийца был задержан в кратчайшие сроки.

– А при чем тут Журавлева? – выкрикнул с места мужчина в ярко-зеленом пиджаке.

– Гражданка Журавлева – я подчеркиваю, она проходит по делу как физическое лицо, а не представитель прессы – является важным свидетелем по данному делу.

– И ее похитил преступник? – раздался выкрик с другого конца зала.

– Такими сведениями мы не располагаем. Мы не можем с уверенностью утверждать, что был сам факт похищения. Журавлева могла добровольно покинуть город либо находиться в городе, но сознательно не выходить на связь.

– Это все слова. А если ее уже убили?

– Тела Лины Журавлевой не найдено. Это дает нам право предполагать, что она жива. Пользуясь случаем, – Завьялов снова обвел зал взглядом, – хочу обратиться к нашим гражданам. Если вы располагаете сведениями, относящимися к убийствам девушек, сообщите в полицию. Также хочу обратиться к тем, кто видел Лину Журавлеву, позвоните нам. Телефоны доверия написаны на сайте Министерства внутренних дел.

– Полковник Завьялов, еще вопрос. А кто возглавляет расследование?

– Проверяются ли ночные клубы?

– Правда ли, что преступник оставлял записки на местах убийств?

– Господа, пресс-конференция окончена. Я сказал вам все, что могу озвучить на данный момент. Все остальное относится к следственной тайне и не подлежит разглашению. Наша пресс-служба будет держать вас в курсе. А сейчас, прошу меня извинить, мне нужно вернуться к работе.

Вопросы продолжали сыпаться, но полковник решительно ушел со сцены через ту же боковую дверь. Не глядя по сторонам, он поднялся в свой кабинет и набрал Парфенова. Вчера майор не отвечал на звонки, сейчас же поднял трубку после второго гудка.

– Парфенов, где тебя носит?

– Я в области. Мне нужно выяснить…

– Какого хрена ты там забыл? У тебя что, здесь нет работы?

– Мне нужно выяснить, –