– Говорят, это единственное место, где можно установить настоящий контакт с Духами, – продолжала делиться знаниями Марлоу.

Фейт фыркнула.

– И ты в это веришь?

– Знаешь, не обязательно всегда настраиваться на худшее.

– Мне просто нравится быть реалисткой.

Марлоу закатила глаза и слегка нахмурилась.

– Не могу понять, что записка делала в твоих часах.

Фейт встала.

– Вероятно, просто старая забытая сказка, написанная давно умершим предком.

Марлоу не выглядела убежденной, но не стала продолжать и вместо этого спросила:

– Готова к сегодняшнему бою?

Благодарная за возможность сменить тему, Фейт самодовольно улыбнулась.

– Как всегда.

Подруга ответила слабой улыбкой, и Фейт почувствовала укол вины. Она знала, что девушке не нравилось хранить ее жуткую тайну от Джейкона даже больше, чем ей самой. И все же она помогала и отвлекала его на время каждого боя, обычно приглашая остаться на ночь у нее дома.

Фейт положила руку на плечо подруги.

– Я еще ни разу не проиграла, – в качестве утешения сказала она. – И спасибо, что не даешь Джейкону… скучать, – многозначно добавила она, чтобы поднять настроение.

Марлоу раскрыла рот и густо покраснела. Фейт коварно захихикала, обходя ее и направляясь к выходу.

– Увидимся вечером! – пропела она, прежде чем выйти из кузницы.

Глава 31

В тот вечер Марлоу вошла в хижину без стука – на чем Джейкон и Фейт настаивали уже давно – и обрадовалась при виде Фейт, когда взяла себе кусок мясного пирога и присоединилась к ней на кухне, где они обе принялись за еду.

– Не наедайтесь. Сегодня ведь праздник, так что там будет много лавочек, – сказал Джейкон, появляясь из спальни, где переодевался после работы.

Фейт мысленно выругалась. Она совсем забыла о ежегодных выступлениях на площади, небольшом развлечении перед балом на открытом воздухе в честь осеннего равноденствия, который проводился в конце недели. Это стало их с Джейконом традицией. Ей нравились спектакли, и он это знал. Но в этом году она, сама того не ведая, уже вписалась в другое мероприятие. Куда менее приятное.

Фейт бросила на Марлоу умоляющий взгляд, но, увидев ее лицо, поняла, что подруга не представляет, как помочь.

– Я… Я совсем забыла. И не очень хорошо себя чувствую. Может, вы, ребята, сходите без меня? – жалобно сказала она, не в силах придумать более убедительное оправдание.

Марлоу понимающе кивнула, пытаясь помочь, но Джейкон нахмурился.

– Прежде тебя это не останавливало, – с укором заметил он.

Фейт напрягала мозг, но не могла ничего придумать. Он не купится на плохое самочувствие, поэтому пришлось выдавить слабую улыбку.

– Ты прав. Думаю, я могла бы сходить ненадолго.

Джейкон успокоился, и Марлоу скрыла беспокойство за широкой улыбкой.

– Только пойду переоденусь, – сказала Фейт.

В спальне она снова выругалась, начав раздеваться. Нужно придумать оправдание, чтобы уйти пораньше, а пока…

Она натянула костюм для сражений и ботинки, прежде чем выбрать темно-бордовое платье и надеть его поверх кожаных штанов. Она выглядела слегка полноватой, но не настолько, чтобы Джейкон заметил, особенно если накинуть поверх черный плащ.

Дверь спальни со скрипом отворилась, и она подпрыгнула, но тут же расслабилась, увидев в проеме голову Марлоу.

– Что будешь делать? – прошептала она.

– Мне нужно уйти пораньше. – Фейт задрала платье, показывая костюм.

Марлоу одобрительно улыбнулась.

– Можешь уговорить его уйти сейчас? Мне нужна минутка, чтобы спрятать остальные вещи.

Девушка кивнула.

– Удачи, – прошептала она, закрывая за собой дверь.

Фейт услышала голоса на кухне, когда зашла в ванную, чтобы убрать волосы назад, и лишь надеялась, что Джейкон ничего не подумает о таком странном выборе прически. Обычно она зачесывала все волосы назад, только когда шла на тренировку или в особенно жаркие дни.

Когда дверь со щелчком закрылась, извещая об их уходе, она накинула плащ и, не теряя ни секунды, собрала остальные боевые принадлежности.

* * *

Накинув капюшон, Фейт неторопливо шагала по улицам, непривычно многолюдным из-за выступлений, так что пришлось лавировать и протискиваться между небольшими толпами на пути. Она спрятала снаряжение для боя под плащом, но никто не обращал на нее внимания.

Выбрав длинный маршрут по закоулку, на котором, как она знала, будет тихо, Фейт нырнула в Вороний переулок, предварительно убедившись, что вокруг никого нет. Там она нашла старый выброшенный ящик и спрятала под него свои вещи, положив сверху еще парочку для пущей убедительности, – хотя не ожидала, что кто-нибудь забредет сюда, – довольная своей идеей. Она ушла тем же путем и влилась в толпу на Главной улице, направляющуюся на мероприятие.

Когда она добралась до площади, там было полно народу. Сцену установили на другом конце, и дети сидели к ней как можно ближе, в то время как взрослые стояли позади, плотно прижавшись друг к другу. Она не представляла, как найти друзей, и ругала себя за то, что не подумала об этом.

Но тут в голову пришла идея, и Фейт метнулась за угол. Она никогда не пыталась забраться на крышу в платье, но ведь под ним был костюм, поэтому, задрав юбки до пояса, поднялась обычным способом. А потом легла на живот и посмотрела вниз, стараясь оставаться незамеченной. Это было их укрытие, и ей не хотелось выдавать такое удачное место.

Она недолго разглядывала людей, прежде чем заметила знакомых блондинку и брюнета почти у края толпы с напитками в руках. Запомнив месторасположение, она быстро спустилась вниз и поспешила протолкнуться к друзьям, весело приветствуя их и перекрикивая шумное сборище.

– Мы боялись, ты нас не найдешь, и Джейкон уже собирался возвращаться за тобой, – сказала Марлоу.

– У меня свои методы. – Фейт одарила их улыбкой, и Джейкон машинально посмотрел вверх за их спины, словно заметил ее, все еще наблюдавшую за ними.

– Почему я всегда в тебе сомневаюсь? – Он покачал головой, отпивая из стакана.

Марлоу протянула стакан и ей.

– Это вино, – предостерегающе сказала она, чтобы убедиться, что подруга не выпьет слишком много перед предстоящим делом.

Фейт благодарно кивнула и взяла стакан, но не стала пить.

Освещавшие площадь фонари погасли. Толпа зашумела и обратилась к сцене. Фейт посмотрела на часы. У нее хватит времени насладиться хотя бы одним выступлением.

Занавес поднялся, и на сцене, рядом с клавесином, появилась дама, одетая в великолепное бальное платье. Толпа восторженно загудела, и даже Фейт вытаращила глаза, когда женщина слегка поклонилась и села перед прекрасным инструментом. От зазвучавшей мелодии у Фейт замерло сердце. Мир вокруг исчез, а затем женщина начала петь, и приятный трепет потряс ее до глубины души. Это была