Когда я появился над головой Хелги после недолгого пике, раскрыв крылья с хлопком, поднявшим облако пыли, лошадь колдуньи не выдержала такой жути и понесла. Мне пришлось догонять ошалевшую, ругавшуюся черной бранью профессора-демонолога метров пятьсот, кляня себя хоть и не такими черными выражениями, какими проклинала меня просвещенная дама, но тоже не очень употребимыми в приличном обществе словами. Потом пытался выдавить из себя слова извинения, издавая лишь хриплый клекот, и только когда я изобразил что-то вроде книксена пополам с поклоном цирковой лошади, колдунья слегка успокоилась, хоть и продолжала бросать в мой адрес отдельные обидные слова, самыми пристойными из которых были: «Идиот! Придурок! Проклятый урод!» Но я не обиделся, списав все на испуг и растерянность человека, на которого едва не налетел гиперпопугай с размахом крыльев метра четыре. Или больше.

– На! Жри! Надеюсь, я не зря едва не сломала себе шею, трясясь на этой проклятой лошади! – Так мне был предложен исходный материал, который скоро превратится в великолепные, покрытые липкой (невероятно липкой, черт ее подери!) слизью капсулы, содержимое которых должно помочь перевернуть весь этот погрязший в пороке отсталый мир.

Ждать, пока мой «завод» переработает куски мяса и выдаст нужный «продукт», пришлось часа два, но все-таки это счастливое событие наконец-то совершилось – раскрылившись, задрав хвост, я-раух произвел несколько великолепных объектов, в погоне за которыми погиб несчастный демонолог, чтобы потом отдать свое имя никому не нужной холодной скале.

Кстати сказать, похоже, что без участия стражей мавзолея в гибели демонолога не обошлось. Как только собиратель драгоценных какашек приблизился к святая святых – мавзолею-«Гнезду», его настигла закономерная кара в лице древних самовоспроизводящихся беспилотников, поставленных на свою бессмысленную и утратившую актуальность службу многие тысячи лет назад.

Никто не знает, как в точности погиб этот демонолог, никто не делал экспертизу повреждений его тела – уверен, что при осмотре криминалистом в деле появилась бы такая запись: «…имеются длинные царапины и прокусы, предположительно оставленные твердым острым предметом, похожим на когти или клюв». Ну… примерно так. Я не специалист в составлении протоколов осмотра, так что могу и облажаться. Зато пересмотрел кучу ментовских сериалов, просматривая которые, чувствуешь себя не просто умным парнем, а настоящим гением на фоне идиотов, в которых превратил героев фильма тупой некомпетентный сценарист.

В общем, если сказать проще – заклевали демонолога злые «пташки» и скинули его с самого верха скалы. Не повезло. Бывает. Птицы – они, сука, злые, читал фантастов, ага.

После того как созданный мной материал был аккуратно уложен в непроницаемые для воды и запаха мешки (большие мешки, эти штуки оказались размером с приличных размеров снаряд!), я отправился на скалу, отпускать Стража. Сделать это нужно было так, чтобы носитель не успел тюкнуть меня по башке своим здоровенным, с зазубринами клювом и не лишил маленькое, но гордое государство счастья иметь своим правителем такого умного, порядочного, прогрессивного парня.

Нет, в самом деле, они много потеряют, если я выйду из рауха вереницей здоровенных катяшек, годных только на производство адского зелья! Мой гениальный мозг следует использовать по назначению, не подвергая его обработке соляной кислотой и ферментами, содержащимися в желудке дьявольской птицы!

Выскочил из рауха без всяких проблем, и не катяшкой. Всего три или четыре часа – ерунда! Не успел врасти в него, как в Эйлара. Тем более что мозг этого биологического робота, способного создавать себе подобных, был очень прост в сравнении с мозгами его создателей-фейри. Если, конечно, именно они были его создателями.

Посадив носителя возле входа в мавзолей, я метнулся из его тела и тут же заскочил в черный лаз сооружения, надеясь, что из-за узости дырки раух не сможет меня достать.

Так оно и вышло. Здоровенная орясина пощелкала клювом, поклекотала, повытягивала шею, пытаясь выколупать меня из тоннеля, но, ничего не добившись, куда-то исчезла, по-видимому занявшись более приземленными и важными для всех птиц делами – найти добычу, сожрать и нагадить. Действительно – какого черта тратить время на жалкого кота, когда можно поймать, к примеру, оленя – гораздо более вкусного и не такого увертливого, как наше котовое племя!

Тьфу! Опять – «наше»! Я в коте-то пробыл за последние сутки всего ничего, и уже – «наше котовое»! Неет… поскорее в тело человека! Или, если быть точным, – в фейри. Голова кру€гом от этих перемещений!

Только когда убедился, что Страж отстал и никто не посмеет откусить мне мой пушистый хвост, решил все-таки разобраться – куда же я попал?

Колдунью еще перед вылетом отправил домой – зачем мне трястись в переметной суме рядом с кучей птичьего дерьма? Для перемещений у меня есть Серый мир, только подумал – и тут же оказался на вилле, под сенью цветущих лиан. Стирать свой зад в седлах, глотать пыль фургона – это для людей, не для волшебных котов.

Поймал себя на том, что изменился с тех пор, как попал в этот мир. Раньше я был скромным, воспитанным работягой, так и не сумевшим справиться с распутной, наглой женой, которая в конце концов довела меня до того света. А теперь? Теперь я наглый котяра, самодовольный, самоуверенный, убежденный в собственной гениальности и ни секунды не сомневающийся в том, что способен управлять любым, даже самым великим государством!

Впрочем – этим я не отличаюсь от таксистов, парикмахеров, ассенизаторов и менеджеров торгового зала, которые легко сладят с управлением такой страной, как Россия. Или даже – США! Ну… так они считают. И мешает им только отсутствие времени и денег – без них, само собой, президентом не станешь.

Но если у меня есть реальная возможность стать пусть и в «банановой республике», но президентом, – так почему бы этим не воспользоваться? Так, может, не зря я теперь такой самоуверенный и наглый? «Смелость города берет!» – так завещали нам наши предки, перед которыми трепетала вся старая тухлая Европа. Впрочем – и сейчас трепещет. Это развлечение у нее такое – стонать и трепетать. И подмахивать тем, кто к ней пристроился.

Самоутвердившись в своих притязаниях на трон, отдохнув, полизав царапины на боках (Спасибо крепкой кошачьей шкуре! Выдержала!), я побрел по тоннелю, каждые несколько секунд оглядываясь назад – не крадутся ли за мной друзья моего бывшего носителя, способные пролезть в этот проход? Но все было тихо, спокойно – как на Ивановском кладбище. На мысль о кладбище меня натолкнула форма здания, и в конце пути я с некоторым замиранием сердца ожидал увидеть если не саркофаг с останками здешнего фараона-фейри, то, возможно, груду костей и черепов, распиханных по полочкам и улыбающихся мне в темноте.

Кстати сказать – в очередной раз удивился чувствительности глаз кота. Здесь, куда не заглядывает солнечный луч, я видел хоть и не совсем уж так ясно, как на улице, но достаточно, чтобы хорошо разглядеть очертания, форму предметов. Мне подумалось, что скорее всего кошки видят не только глазами, а воспринимают окружающую действительность другими органами чувств. Да, теми самыми вибриссами, о которых я читал еще в юности. То есть – кошачьими усами. Ну никак я не мог видеть в этой темнотище глазами! Тоннель уходил в скалу спиралью и сделал уже не менее пяти оборотов – какой тут, к черту, свет?