Похоже, что раухи все-таки были несколько иного, отличного от моего мнения о вкусе кошачьего мяса. Это бывает. Ну, вот едят же бушмены всяких там личинок, живущих в трухлявых пнях, и кажутся они им самым вкусным на свете угощением, вкуснее, чем для европейца торты или круассаны с чашкой кофе!

Или индейцы Южной Америки – есть у них такое блюдо, вернее напиток, называется он «нигаманча». Женщины племени охотников за головами (это те племена, что высушивают головы храбрых миссионеров, превращая их в забавные сувениры размером с кулак, называя их «тсантса») садятся в кружок, а в центре кружка ставят здоровенный тазик. Потом берут корни юки (это что-то вроде сладкого картофеля), тщательно их пережевывают (что, согласно утверждениям врачей, способствует лучшему пищеварению!), а жовки свои нормально плюют в тазик. Когда тазик наполняется доверху, его ставят в укромное место, где напиток и бродит, чтобы превратиться в подобие браги – нигаманчу. А в праздник все племя торжественно пьет этот священный напиток и радуется – степень радости и зависит от количества выпитой священной нигаманчи.

Они же любят протухшие яйца, так как легкая тухлинка, сероводород придает остроту этим довольно-таки пресным дарам природы.

Итак вот – что такого? Почему для попугая-переростка должно быть не по вкусу кошачье мясо? Если люди могут пить и есть эдакую дрянь, что уж говорить о птицах?

Я не ожидал, что эта тварь будет такой большой! Нет, так-то мне Хелга рассказала – какой примерно у них размах крыльев, каков клюв и каковы когти, но я отнес ее рассказ к разряду местных баек – зачем этой птице быть больше грифа раза в четыре? Да еще и при такой дурацкой раскраске! Но нет – действительность превзошла ожидания, как пишут в женских эротических романах. ЭТО оказалось не просто большим, ОГРОМНЫМ! И бесшумным, быстрым, ловким, как сто пятьсот демонов!

Даже пискнуть не успел, лапы мои оторвались от скалы, и вот уже я лечу на высоте не меньше чем пятидесяти метров над скалами!

Боль почувствовал не сразу – гигантские когти пронзили шкуру, воткнувшись в меня не меньше чем на сантиметр, и первая промелькнувшая мысль у меня была: «Антисанитария, черт подери! Кого он хватал этими когтями до меня?! Зараза!» Почему «он», а не «она», – сам не знаю. Почему-то сразу решил, что это самец. Больно уж здоровый и ярко раскрашенный.

И убедился я в том сразу же, как только вошел в Серый мир, что удалось мне совсем не легко – мешали когти, вонзившиеся в бока. Вернее – боль от моих ран, оставленные этими когтями.

Он хотел есть. Он всегда хотел есть. А еще – он знал, что должен быть в этом месте и никого больше здесь быть не должно. Никого! Все, кто окажется в зоне его охранения, должны быть уничтожены! Если не смогут скрыться. Вокруг Гнезда – ни одного живого существа! Никого – кроме Хозяев!

Убить! И съесть… если получится.

Голод! Голод! Голод!

Еда! Еда! Еда!

Искать! Искать! Искать!

Я едва справился с мощнейшим наплывом чуждых мне простейших эмоций и едва не разбился, выправившись у самой скалы. Тяжело плюхнулся на камень площадки, скрежеща кривыми, острыми как ножи когтями, и застыл, тяжело дыша, опустив огромные крылья.

Тварь была гораздо, гораздо проще, чем кот, в которого я вселился в самом начале своей бурной загробной жизни. Фактически она обладала лишь зачатками разума, если это можно вообще назвать разумом. Инстинкт – сплошной инстинкт – есть, пить, размножаться и… защищать вот этот красный мавзолей, который птица называла «гнездом»! Неужели они живут именно в нем, в этом строении? Почему Гнездо? И самое главное – кто такие Хозяева?!

И я застыл, «пропитывая» сознание носителя, выкапывая из недр его памяти информацию о «хозяевах».

Увы, так ничего и не нашел. Только лишь полную уверенность в том, что «хозяин» будет узнан мгновенно и без всяческих на то усилий.

Я был слегка ошеломлен. Нет – не ошеломлен, я был повержен! Вот эта здоровенная штука, раскрашенная в дичайшие кислотные цвета, – кто?! Кто она такая?! По всему выходило – искусственно выведенный организм. Охранник. Охранник заброшенного мавзолея (Храма?! Лаборатории?!), здания, которому тысячи, десятки тысяч, а может быть, и сотни тысяч лет!

Еще минут пятнадцать я колебался – лезть мне в темный проход, ведущий куда-то под мавзолей, или заняться своим делом. Честно сказать – выбор был тяжким. Авантюрист во мне требовал сейчас же влезть в «гробницу» и найти там кучи сокровищ – например, древний звездолет или на худой конец еще более древний компьютер, в котором праотцы фейри заложили невероятные знания, способные перевернуть Вселенную. Но разум мой, склонный к логике и математическим раскладам опытного программиста, говорил: «Не суйся туда, куда тебя не звали! Потому что рискуешь не только своим длинным любопытным клювом, но и судьбой, самой жизнью двух живых существ, коих ты приручил и за которых отвечаешь, как отец отвечает за своих дочерей!»

Нет – про дочерей мне сравнение не понравилось, какие, к черту, дочери? Что за извращенческие мотивы?! Пусть будут жены. Да – за своих жен, которые тебе доверяют, тебя любят и ждут. Вот! Это другое дело.

Хотя и тут не без огрехов – жена-то все-таки одна, не две, я ведь не басурманин какой-нибудь, коренной русак! А с другой стороны – а чего плохого, когда у тебя несколько жен? Одна стирает, другая готовит, третья… хмм… «…и носило меня, Петруха, от Амура и до Туркестана…» Мда. Точно про меня! И гарем есть, и носит меня черт-те где!

Интересно, а почему у этой пташки дерьмо ядовитое? Может быть, в тему? Ну… охраняет раух свою территорию, появляется нарушитель, и… пошло бомбометание! Когда нарушителей много, всех так сразу и не переловишь! Нужна ковровая бомбардировка!

А что? Вполне так нормальная теория. Не хуже какого-нибудь базона Хикса или последнего откровения того парализованного парня, который предсказал гибель земной цивилизации через тысячу лет. Хитрый, демон! Ведь не проверишь!

Ну да ладно – дело делать пора! Важное дело! Магические какашки производить. Само собой – не здесь. Пора вниз!

Вначале попробовать крылья. Страшновато как-то… это тебе не хвостом вертеть! Привыкнуть нужно!

Разбежался, раздвинул крылья, ап! Подлетел… спланировал, пронесся над скалой, затормозил, оставив царапины на скале. Что у него за когти?! Стальные, что ли?!

Еще раз, подальше – здорово, дух захватывает! Класс!

Пришлось с десяток раз подлететь, пока начал чувствовать полет. Конечно, чтобы летать так, как носитель, мне нужно еще учиться и учиться, но преодолеть некоторое расстояние по воздуху – это запросто, безо всякой теперь натуги.

Замахал крыльями, разгоняя присохший к скале пух и косточки несчастных животных (животных ли?!), и мощно бросил себя в небо, потихоньку набирая высоту. Поднявшись метров на двадцать, перестал махать, начал планировать, целясь к самому краю скалы.

Солнце ласкало красно-синие перья, а мои глаза, подобные мощным биноклям, видели землю – далеко внизу, но так четко, со всеми деталями, которые на таком расстоянии недоступны наземным ползунам, неспособным забраться ввысь! Хе-хе-хе… лети, мой орел! Хмм… попугай!