Рука уже потянулась к телефону. Стае Зелинский не спит в этовремя. Но скорее всего после разговора с ним станет еще гаже. К Стасу нельзяобращаться, когда хочется плакать. Он не выносит жалоб и слез. Вообще оченьмало на свете людей, которым можно без стыда похныкать в жилетку. А Верочкенужно было сейчас именно это. Хотелось, чтобы кто-то погладил по голове,утешил, сказал: «Не волнуйся, собака твоя найдется, все у тебя будет хорошо…»Верочка сама часто оказывалась в роли такой вот «жилетки». Она легко и ласковоумела утешать других, могла глубоко вникнуть в чужие проблемы, ей" нестеснялись жаловаться. Стае Зелинский выкладывал ей все про свои отношения сдругими женщинами, даже не задумываясь, что ей это может быть неприятно.

Верочка всегда считала, что ее собственная любовь важнее егонелюбви, его равнодушного хамства. Пусть он не любит, зато в ней живет этокрасивое, таинственное чувство, которое не объяснишь словами, с которым всевокруг кажется значительнее, ярче.

Верочка понимала, что скорее всего любит уже не Зелинского,а собственные детские романтические фантазии, свои шестнадцать-семнадцать лет,когда рядом взрослый «настоящий мужчина» и у тебя с ним сложный «взрослый»роман…

Но после их последней встречи она с удивлением обнаружила,что количество его хамства перешло в качество. Верочка вдруг увидела своегообожаемого Стаса совершенно другими глазами. Трусоватый, жадноватый,самовлюбленный бабник, потаскун – и не более. Ей стало скучно и противно.

Все, кто знал Верочку Салтыкову, поражались ее терпению имягкости. Она была совершенно не обидчива, легко прощала. Ей было неловкоподумать о человеке плохо, заподозрить в обмане и наглой корысти. Она не умелатребовать, торговаться, отстаивать свои законные права. Верочку ничего нестоило надуть, и находилось немало людей, которые с удовольствием это делали.

Много раз ей недоплачивали за тяжелый переводческий труд,бывало, что вообще не платили, кормили обещаниями, ссылались на трудности. Онабыла отличным синхронистом, одинаково хорошо владела английским и французским,легко и быстро осваивала любую профессиональную лексику, будь то медицина,юриспруденция, экономика, социология – что угодно. К тому же она была человекомточным, обязательным и аккуратным. Случалось, ее нанимали без всякогоконтракта, или контракт оказывался липовым, она вкалывала на каких-нибудьпереговорах, обрабатывала горы сложной скучной документации, а потом, когдаприходило время расплачиваться, наниматели либо исчезали, либо жаловались нанепредвиденные трудности, плохие времена, призывали к сочувствию и пониманию. Влучшем случае она оставалась с жалким авансом, равным одной десятой той суммы,которую реально заработала.

Находились и такие, которые, единожды обманув ее, входили вовкус, обращались к ней еще раз. А почему нет? Если этой дурочке так простозапудрить мозги и заплатить в десять раз меньше, почему бы не воспользоваться?Верочка соглашалась, но не потому, что была дурочкой. Глупость иинтеллигентность разные вещи, хотя многие с удовольствием ставят между нимизнак равенства.

У халявщиков возникала иллюзия, что пользоваться Верочкинойдобротой и доверчивостью можно бесконечно, можно расслабиться и сесть ей нашею. Вот ведь повезло, ужо сэкономим! Классный переводчик, работает практическибесплатно, пользуйся в свое удовольствие. Однако предел ее терпению все-такинаступал, причем это могло произойти в самый неподходящий для хитрых халявщиковмомент. Они-то расслабились, решили, так будет всегда. Но Верочка, тихая,безответная, исполнительная «бесплатная» Верочка говорила однажды: все, ребята.Вы ведете себя непорядочно, и мне противно с вами иметь дело.

Конечно, безработных переводчиков навалом, но на делеоказывается, что половина знает языки на уровне средней школы, а втораяполовина требует оплаты по принятым в мире расценкам, двести долларов за шестьчасов синхронки и восемь долларов за страницу переведенного текста. А таких,чтобы работали качественно и бесплатно, в природе не существует.

Верочке предлагали денег в два раза больше, в три, в пять,оправдывались, извинялись, рассыпались в комплиментах, угрожали, требовали. Новсе было напрасно. Если она говорила «нет», то уже ни за какие деньги, никакимиобещаниями и угрозами ее нельзя было уломать.

Дело было далее не в деньгах, хотя Вера, как любойнормальный человек, в них нуждалась. Дело было в брезгливости. Как только онаубеждалась, что ей врут, что ее силы и время воруют, причем не голодные, ненищие, а вполне упитанные состоятельные люди, она просто уходила – даже еслиникакой другой работы не предвиделось.

Сама того не желая, она создавала у человека иллюзию, будтос ней все можно. Казалось, человек сам должен понимать, что можно, а чтонельзя. Ведь это так просто. Она не обижалась, не выясняла отношений, неустраивала сцен. Когда неприятных поступков накапливалось слишком много,количество перерастало в качество, какая-то тонкая струна лопалась со звоном иВерочка уходила, ничего не объясняя. Она при этом чувствовала себя виноватой –не остановила вовремя, не предупредила. Но ничего поделать с собой не могла.Она верила и оправдывала до последнего, часто вопреки всякой логике. Но еслипереставала верить человеку и уважать его, то больше с ним никогда не общалась.

Однако Верочка считала, что это ее коварное свойствокасается только работы, деловых отношений, иногда приятельских, но кдрагоценному Зелинскому никак не относится. Стаса она будет терпеть всегда,примет любого, все простит и никогда не разлюбит.

Она могла ждать от себя чего угодно, только не этого. Былобы логичней после стольких лет «сложных отношений» возненавидеть его, страдатьот всяких противоречивых чувств, устроить в своей душе настоящую «мыльнуюоперу» со страстями, борьбой любви и ненависти, рыдать, кусать подушку. Ноничего подобного не происходило. Ей просто стало скучно. Ей не хотелось звонитьему, не только сейчас, но вообще – никогда больше.

Да неужто и правда разлюбила? Какое счастье, не прошло ипятнадцати лет… Теперь она свободна от этой тяжелой, унизительной, никому ненужной любви. И что? Что делать с долгожданной свободой в тридцать лет?Обращаться в брачное агентство? Объявление в газете поместить? «Блондинка,москвичка, 30/157/59, в/о, без жилищных и финансовых проблем познакомится спорядочным мужчиной для серьезных отношений…»

Тьфу, пакость какая! Интересно, что за люди играют в этигазетно-брачные игры? Наверное, всякие авантюристы, сексуальные маньяки, тайныеизвращенцы и прочая сомнительная публика. Но какой-то процент нормальных, дажесчастливых браков по объявлениям все-таки есть. Хоть маленький, но есть.Кому-то везет.

Верочка загасила сигарету. Надо было ложиться спать. И вдругзазвонил телефон.

– Как же мне это надоело! Третий час ночи! – проворчала Вераи взяла трубку.

– Здравствуйте. Простите за поздний звонок, – произнесприятный мужской голос, – пожалуйста, не бросайте трубку и не говорите, что яне туда попал.