— Проще простого! — заверил Казимеж и заговорил о такихчудесах, что не решусь пересказывать.

Ясно было одно: его гениальное открытие не обойдет вниманиемни одной сферы человеческой деятельности. Современный мир изменится донеузнаваемости: за ненадобностью исчезнут телевизоры, здания, самолеты, поезда,одежда… Казимеж подумал-подумал и решил, что гравитолеты он тоже отменит.Человек будет летать, словно птица. Где ему в голову стукнет лететь, там он иполетит. Разумеется, если останется жив.

Вот когда перестала я своему Казимежу верить. Подумала:привирает, как все мужики.

А теперь выясняется, что я ошибалась. Казимеж действительногений! И я узнаю об этом в день его смерти!

— Что же это выходит? — растерянно спросила я у полковникаКоли. — Мой Казимеж действительно оказался гением? А я-то надеялась, что оннормальный ученый, профессор, без всяких там неожиданностей с летающимисумками, прочим и прочим.

Коля насторожился.

— Балицкий рассказывал тебе о своем открытии? — спросил он,старательно делая вид, что его это не волнует.

Пришлось блефовать. «В противном случае, — подумала я, —ничего не узнаю». А мне до жути хотелось узнать про трупы, про похищение, проТонкого, про мужчину с сигарой… Ах, какой был мужчина! Может, тоже полковник?

— О да! — воскликнула я. — Казимеж рассказывал о своейединой теории поля и даже консультировался со мной по кое-каким важнымвопросам, в которых я оказалась гораздо его сильней.

Коля ехидно осведомился:

— Речь идет о вопросах моды? Или о том, как травитьтараканов?

— Нет, речь о теории поля, — демонстрируя компетентность,заверила я. — Как вам это ни противно, но я приняла-таки в разработке теориисвое активнейшее участие. О чем вы, со всей вашей контрразведкой, не узнаете.До тех пор, разумеется, пока я не узнаю, по какой причине подвергала риску своюмолодую жизнь, будь он неладен, этот ваш стул! — взвизгнула я, хотя собираласьсразить Колю невозмутимостью.

— К стулу я не причастен! — поспешно воскликнул он и кроткоспросил:

— Есть условия, при которых ты будешь паинькой?

Пришлось его успокоить:

— Есть. Если я почувствую, Коля, твой добрый настрой наполную откровенность, возможно, и соглашусь пойти на сотрудничество. А стою я,Коля, немало.

— Да ну! — не поверил он.

Пришлось выдать совет:

— На этот счет проконсультируйся у американских коллег. Онименя видели в деле и остались довольны. Особенно тот, с сигарой в косматом рту.

Удивительно, но Коля призадумался.

— Лады, — решительно махнув рукой, в конце концов сказал он,— видимо, ты права. Придется все тебе рассказать. Слушай.

— С тех пор как у меня появились уши, только этим изанимаюсь, — сочла не лишним поведать я.

Коля усмехнулся и приступил к рассказу — насколько это быловозможно рядом со мной.

— Казимеж Балицкий, — сказал он, — производил научныеисследования под крышей трансконтинентальной корпорации. Название открывать небуду, корпорация слишком известна.

Пришлось подогреть к себе интерес:

— Не старайся, знаю название корпорации.

Я не лгала. Даже могла добавить, что работал Казимеж вофранцузском филиале вышененазванной корпорации.

— На самом деле, — продолжил Коля, — корпорация принадлежитЦРУ.

— А-ах! Батюшки-светы! — ахнула я. — И Кази-меж был в курсе?

— Даже не подозревал, а когда узнал, смылся со своимгениальным открытием.

— Если все обстоит именно так, мне неясно: при чем здесь я?

— Балицкий был под постоянным наблюдением, и ваш пылкийроман…

Как порядочная девушка, я вынуждена была воскликнуть:

— Между нами ничего не было!

— Согласен, — устало кивнул Коля, — про ваш платоническийроман стало известно ЦРУ. Нас тоже интересует теория Казимежа. Признаюсьчестно, ты нам нужна.

— Ладно, чем смогу, помогу, — в пароксизме благодушияпообещала я. — Только скажи, почему ЦРУ обратило внимание на меня? Я точнознаю, у Казимежа были другие любимые девушки: француженки, немки, шведки и дажеодна японка — мать ее была против. Только поэтому они и расстались. А мы с нимдва года не виделись, Казимеж мужчина, а не монах.

Коля вынужден был согласиться:

— Да, ты права, он нравился женщинам.

— В чем дело тогда? — строго осведомилась я.

И получила ответ, от которого обалдела. Коля удивленносказал:

— Но счет в банке на приличную сумму Балицкий почему-тооткрыл на твое доброе имя. Для американцев это серьезный показатель отношения кженщине.

— Для русских, кажется, тоже, — только и смогла вымолвить я.

Не скрою, немедленно захотелось узнать: страну, где покоитсясчет, номер счета, банк и — главное! — сумму, которой Казимеж меня осчастливил.Понимая, что вопросы задавать бесполезно, я благоразумно подумала: «Придетсябыть посговорчивей. Ведь к сотрудничеству призывает родная страна!»

Пока я размышляла, Коля мой продолжал:

— Балицкий долго скрывался. Его не могли засечь целый год. Ивдруг этот счет. Для ЦРУ счет — просто подарок. Американцы решили найтиБалицкого с твоей помощью. Поначалу они собирались завербовать тебя, но ихпсихоаналитики забраковали такой вариант.

Пришлось с обидой спросить:

— Почему это?

Коля доверчиво пояснил:

— Характеристики твоего характера, прости за тавтологию, непредполагали вербовки. Психоаналитики выдали тебе вот такую оценку: глупа,лишена всякой логики и абсолютно непредсказуема.

Я возмутилась:

— Кто бы мне говорил! Ты?! Муж крашеной Выдры?! Разве невидел, как нападала она на меня? Вот кто лишен разума, логики ипредсказуемости! Я и глазом моргнуть не успела, как она набросилась на меня,твоя дура, твоя жена! Черт ее раздери!

Коля вспылил:

— Оставь в покое мою жену!

— Оставлю! Сразу же, как ты оставишь в покое меня! Я никомуне позволю себя оскорблять, кроме бабули! И врать себе не позволю! Врать мнеимеют право только мужья!

— Какие мужья?

— Конечно, мои! Чужие пусть врут своим женам! А ну,немедленно признавайся, как вы узнали про Балицкого?