Лев Леонидович держался молодцом. По дороге обратно сыпал анекдотами, вспоминал молодость и свое знакомство с Артуром. В общем, как мог, старался сгладить неловкость. Он держался поближе к Наташе, Катя плелась позади, а вот Илья возглавлял шествие впереди на несколько метров, так и не поднимая от телефона головы.

Расстались настолько душевно, насколько позволило настроение. Наташа пообещала передать Артуру от друга огромный привет, а Катя напоследок даже обнялась с Львом Леонидовичем. Илья повел себя более сдержанно: он пожал мужчине на прощание руку и быстро переключил свое внимание на машину.

Вернулись в гостиницу после обеда. Илья сказал, что жутко устал бродить по жаре и планирует до вечера проваляться в постели. Ни у Наташи, ни у Кати тоже не возникло желания погулять по городу. Настроение у обеих было для этого неподходящим.

Эксперт приехал на личной машине и страшно матерился в сторону майора Звягина.

– Я тебе курьер по доставке пиццы, что ли?! – ругался он, присаживаясь на корточки перед дверью в антикварный магазин и открывая чемодан с реактивами. – Что за срочность-то? Возвращаюсь с убийства, а мне в дежурке уже повестку на Арбат выписали. Это хорошо, что со мной сегодня Саныч в паре, он хоть прикроет. Нашли «шестерку»!

– Ты делай, делай. – Звягин нервно похлопал его по плечу, поглядывая по сторонам. – Не привлекай внимание добропорядочных граждан. Я тебе потом все объясню.

– Объяснит он, как же! Ты Санычу попробуй объяснить, а я потом передачку в больницу организую. Он если узнает, то сдерживаться не станет.

Но Звягин решил добить коллегу.

– Мне эти отпечатки нужно сегодня сравнить с другими. Сможешь сделать? Я отблагодарю.

– Ты совсем охренел, Егорыч! – задохнулся от возмущения эксперт.

– Да понимаешь, тут серьезное дело…

– Надо думать! Ты же не в ночной клуб меня пригласил.

Но последнюю фразу эксперт произнес уже другим тоном, более понимающим и потише.

Звягин решил не усугублять и благоразумно отошел в сторону.

Когда Илья не появился и после наступления темноты, Наташа предложила подождать Илью до утра, а потом уже бить тревогу.

Катя с ней согласилась и, заметно нервничая, сказала, что хочет серьезно поговорить.

«Только этого не хватало, – подумала Наташа, усаживаясь на свою кровать. – К чему мне еще готовиться?»

– Хочу что-то показать, – выдавила из себя Катя, избегая смотреть Наташе в глаза. – Не знаю, как это получилось. Не знаю, как теперь все исправить.

Она полезла в свою сумку и вынула оттуда глянцевый рекламный проспект, которые Наташа заметила еще утром. Ими был завален журнальный столик возле главного входа.

Но саму рекламку Катя Наташе не отдала. Она встала посреди номера и бережно прижала ее к груди.

– Никогда не видела, чтобы реклама так влияла на человека, – заметила Наташа. – Давай уже.

И тогда Катя шагнула к кровати и протянула Наташе проспект.

– Что это такое? Это… как?! – ахнула Наташа.

– Я клянусь, что ничего специально не делала! – отчаянно заговорила Катя. – Просто случайно задела край обложки того молитвенника, а он взял и отогнулся. Я ничего не порвала, не испортила, клянусь! На обложке даже следов не осталось. Услышала в коридоре шаги и быстро спрятала это в сумку. А сумка у меня, сами видите какая, она удобная, форму держит хорошо, а я еще утром рекламку из гостиничного холла прихватила, чтобы от жары обмахиваться. Все вышло на автомате, понимаете?

– Подожди, – попросила Наташа. – Я не могу поверить…

Она держала в руках вчетверо сложенный лист из тонкой бумаги, неизвестно как сохранившийся со времен Тюдоров. Он никак не мог быть подделкой либо же, если предположить обратное, над созданием документа трудился искусный мастер, сумев состарить бумагу и придать ей соответствующий вид.

– Я даже не знаю, что это, – сказала Катя. – Может, вы в курсе?

– Указ, подписанный «девятидневной королевой» Джейн Грей. Видишь? «Jane the Quene». Это ее подпись.

Катя всмотрелась в почерк, разительно отличавшийся от того, которым были исписаны страницы в молитвеннике. Почерк леди Джейн Грей выглядел тверже, буквы стояли друг рядом с другом практически вертикально, что говорило о великой силе духа той, которая их писала.

Наташа всмотрелась в строчки. Почти за пятьсот лет английский язык, конечно, претерпел множество изменений, но основы остались прежними и смысл написанного не ускользал. Под рукописным текстом была выведена дата ‒ 11 июня 1553 года.

Закончив перевод, Наташа жестом попросила Катю присесть.

– Что там? – спросила Катя.

– Здесь… как бы это попроще… – Наташа с трудом подбирала слова. – Дай мне сил, Господи. Вот уж, не ожидала… В общем, тут написано, что леди Джейн и ее муж Гилфорд Дадли берут под опеку мальчика по имени Генри, который имеет полное право унаследовать их фамилию, а также вступить в наследство в положенное время. Это если коротко.

– Мама дорогая, – прошептала Катя.

– Подожди, подожди. – Наташа приложила пальцы к вискам. – Получается, что ребенок автоматически получал и титул? То есть если муж Джейн был лордом, то и ребенок мог потом им стать? Ничего не понимаю. Откуда он взялся?

– Ребенок! – вспомнила Катя. – С той англичанкой, которая осталась в России, тоже был ребенок. Он умер во время плавания, помните?

– Помню. И был похоронен в Холмогорах. Значит, та англичанка была его настоящей матерью? Почему нет?

– Вряд ли, – не согласилась Катя. – При живой матери Джейн Грей не стала бы усыновлять мальчика. Или я чего-то не знаю?

Наташа задумчиво взглянула на Катю.

– В те времена детей из высшего общества часто отдавали на воспитание в другие семьи. Такая практика никого не смущала, потому что порой родители понимали, что опекуны дадут их детям гораздо больше, чем они, включая хорошее образование. Та же Джейн воспитывалась в доме друга своей семьи. Подожди-ка, кажется, я что-то начинаю понимать. Дай бог памяти, я же так много об этом прочла за последние дни, – резко сменила тему Наташа. – Протестанты. Мария Тюдор уничтожала их пачками. Под раздачу попадали даже их слуги. Ребенок, усыновленный протестанткой, не мог исповедовать другую религию. Англичанка могла бежать с ним из страны морем ‒ только так она могла спасти его жизнь.

– Думаете, она была как-то связана с Джейн Грей?

– Вполне вероятно.

– И как ее только на борт пустили? – удивилась Катя. – Вот же повезло.

– Капитана корабля Ричарда Ченслора запомнили как хорошего человека и отважного штурмана. Его уважали и в высших кругах, и обычные моряки. Многие во время правления Марии Тюдор скрывали недовольство режимом ее правления, иначе бы им пришлось несладко. Думаю, Ченслор помог скрыться той девушке именно потому, что не поддерживал репрессии