бы дядя Миша жив, он бы тебе кадык вырвал за такие слова обо мне. Не тебе, тварь, вспоминать о том, как я жил раньше.

Звягин сжал кулаки и шагнул к стулу, на котором сидел Эдик.

В один миг терпение, которое он нарабатывал годами, лопнуло. Он остановился так близко, что последний почувствовал исходящий от полицейского кителя слабый запах то ли кондиционера для белья, то ли стирального порошка.

Эдик тут же отвернулся, чтобы справиться с подступившей тошнотой. Не зная, чего ожидать, он закрыл глаза и стиснул зубы, но ничего не произошло, лишь по лицу прошелся сквозняк.

Эдик открыл глаза ‒ Звягина рядом уже не было, он вернулся в кресло за столом и смотрел на Эдика, пытаясь унять дергающиеся губы. Так и сидели оба несколько секунд, в упор глядя друг на друга.

– Ты говорил, что врагов у тебя нет, – первым заговорил Звягин. – И у Мигунова тоже не было.

– Насколько я знаю, – тут же ответил Эдик.

– Тогда кому понадобилось подбрасывать тебе орудие убийства? – склонил голову набок Звягин и, подождав немного, отвернулся. – Ты говоришь, что не убивал, оно было завернуто в твой шарф и находилось в твоем магазине. Объясни мне, тупому, в каком месте я прокололся?

– Повторяю: шарф я забыл в доме дяди Миши, когда видел его в последний раз, – ответил Эдик. – Как он попал в магазин, я не знаю. Пепельницу помню, я ее всегда брал, когда дядя Миша разрешал курить в квартире. Естественно, на ней останутся мои отпечатки.

Звягин вслушивался в каждое слово и видел, что Эдик не врет, иначе бы запутался во всех уликах. Но он не путался в показаниях ‒ он излагал последовательно. Однако Звягин все еще не был готов окончательно и бесповоротно признать свою ошибку.

– Мужчина высокого роста, возраст моложе сорока лет, серый рюкзак. Его видели в день убийства в подъезде дома, где проживал Мигунов, – перечислил он все, что знал о неизвестном, которого видели в день убийства два свидетеля. – Что-нибудь хочешь сказать на этот счет?

– Не хочу. В момент убийства дяди Миши я был на работе и приехал к нему вечером, когда он уже был мертв.

– Я сейчас отправлю тебя обратно в камеру, но попрошу подумать как можно лучше о том, кто последним мог навестить твоего дядю Мишу. В твоих интересах, если не вспомнить его слова, то хотя бы дать примерную зацепку следствию.

– Не знаю я ничего, – отвернулся Эдик. – Хоть убей.

Вечером Наташа решила побеспокоить Илью, но номер оказался заперт.

– Уже ушел куда-то, – сказала Наташа Кате.

– Или дрыхнет, – добавила Катя.

Она сидела на своей кровати с телефоном в руках и что-то пристально рассматривала на экране.

– Кать?

– А?

– Ты есть хочешь? – уже громче спросила Наташа. – Спустимся в ресторан или сходим в кафе? Или просто купим в магазине что-нибудь и попьем чай в номере? Ты меня слышишь?

– А? Я тут, – подняла голову Катя. – Просто в новости заглянула.

– И что там?

– Музей, в котором мы были сегодня, пытались ограбить, – удивленно произнесла Катя и протянула Наташе телефон.

В местных новостях это событие освещалось на первой полосе. В Холмогорском краеведческом музее случился пожар, который вскоре заметили местные жители. Именно благодаря их своевременной реакции и оперативному вмешательству пожарных выгорела лишь малая часть здания. После того как огонь потушили, на втором этаже, в комнате, где располагается хранилище, в тяжелом состоянии была обнаружена пострадавшая ‒ исполняющая обязанности директора музея Юлия Ковалева. Девушка получила травму головы, ее состояние крайне тяжелое.

– Еще одна жертва, – в ужасе пробормотала Наташа. – Мне страшно. Нет, нет. Я не верю в проклятия.

– Но оно, кажется, работает, – распахнув глаза, прошептала Катя. – И чья теперь очередь? Моя? Ваша? Или Ильи?

– Есть еще Артур и Лев Леонидович, – вспомнила Наташа. – Кажется, для того, чтобы попасть в список, даже не нужно прикасаться к этому платку, а всего лишь попытаться его найти.

– Не верю, – мотнула головой Катя.

– И я не верю, – покосилась на нее Наташа. – Мы здравомыслящие люди, живущие не тогда, а сейчас.

Она взяла сигареты и вышла на балкон. Все шло не так. Вся эта история с самого начала была будто бы кем-то придуманной, а Наташу вовлекли в нее намеренно. Но что-то здесь было не так, это же дураку ясно.

«Думай, думай, – приказала она себе. – Что ты упустила? Где и когда? Думай, или придет твоя очередь!»

И Наташа принялась раскладывать в голове все с самого начала.

Все началось с ночного визита Михаила Ивановича. Его убийство она до сих пор не могла ни понять, ни принять. Кому он мог перейти дорогу? Или дело не в нем, а том самом платке с жемчугом, от которого от не мог оторвать взгляд?

Наташу одновременно и восхищала и пугала любая охота за сокровищами, но люди, которые были в нее вовлечены, не казались одержимыми. Напротив, они были очень даже в своем уме и выглядели как обычные граждане. Однако при этом они годами могли выслеживать свою цель и платили огромные деньги за крупицы информации, которая могла привести их к тому, чем им хотелось владеть. В поисковой цепочке кого только не находилось: археологи, коллекционеры, перекупщики, представители криминальных структур. Каждый играл свою роль, был ведущим или ведомым, и эта система тщательно отлаживалась веками.

Наташа призналась себе, что не хочет знать, за что убили Мигунова. Таким образом, она как бы остается в стороне и ее не тронут. Это ей кажется, что дело в носовом платке, но правда может быть совсем иной. Нет, она ничего не хочет знать.

Наташа закрыла глаза и поняла, что фигово справляется с задачей.

Мысли летали туда-сюда, от Эдика к Артуру, от Михаила Ивановича к следователю Звягину, от Кати к Денису, но ни во что путное хаос, царивший в ее голове, не превратился. Да еще Илья начудил в музее…

Илья… Перебирая в голове события сегодняшнего дня, она вдруг поняла, что Илья вообще вел себя странно с самого начала их похода. Его внезапная «самоволка» по музею ради поиска сигнала мобильной связи никому не понравилась, а о том, что могла подумать про москвичей Юля, Наташа боялась представить. Господи, а как ей было неудобно перед Львом Леонидовичем!

Сосредоточившись на Илье, она вспомнила еще кое что, что выбивалось из общей картины, отличалось, казалось теперь странным, но раньше осталось незамеченным.

Например, его поездка в Турцию. Илья провел там отпуск, из которого привез в подарок магнитик и рахат-лукум и сказал, что потратил на поездку