колесо. Мотоцикл, как в рапидной съемке, замедленно хрумкнул сломанным стулом, вильнул, завалился набок, закружился, водитель в надвинутом шлеме шлепнулся на землю.

– Бежим! – Машка схватила меня за руку.

Под оханье собирающейся толпы мы добежали до стоянки и вскочили в первое такси.

– Как думаешь, это было покушение? – дрожащим голосом спросила я, когда машина завиляла по улочкам, поднимаясь в гору к виллам. – Мне показалось, мотоциклист достал пистолет…

– Не видела. – отрезала Машка.

Отвернулась к окну и больше не сказала ни слова.

Кто агент?

(Ривьера, 1925–1928 годы)

Воронов смотрел на пустую клетку, где еще недавно сидела надежда человечества. И на удивление ничего не чувствовал.

Целый год работы полетел к чертям. Беременную обезьяну с символичным именем Мария украли. Кто? Конкуренты? Русские? Им-то зачем, если они так ждут результат…

В принципе, это уже неважно. Он не будет повторять эксперимент. Идея о новом прекрасном человечестве – утопия. Стоит кому-нибудь придумать что-то новое, полезное для всех, как этим открытием тут же завладевает кучка богатых негодяев. Или хуже того – диктаторы.

Не хватало еще подарить вечную жизнь какому-нибудь тирану. А самому стать агентом Советов. Хорошенькая перспективка!

Интересно, то фото, с женой на операционном столе…Кто мог его сделать?

Воронов прикрыл глаза, вспоминая. В тот день все пошло не так. Да, он решился на операцию по пересадке яичника обезьяны жене, когда метод еще не был опробован. Надо было тщательнее проверить ее здоровье, принять во внимание жалобы на обильные менструации, плохую заживляемость ран. Это стало его ошибкой. И когда у нее началось кровотечение, которое он не смог остановить…

Воронов затряс головой, отгоняя воспоминание.

Но он ее не убивал! Умышленно. Конечно, слушки о странной смерти его жены пошли гулять, ведь он унаследовал огромное состояние. Но быстро погасли.

А вот если всплывут эти чертовы фотографии – залитой кровью жены на операционном столе… Его репутации конец.

О том, как именно умерла Маргарита, знали лишь самые приближенные. И в комнату, из которой он, не выдержав груза страшной неудачи, убежал в свой кабинет, могли войти немногие. Кто?

Леон, ассистировавший ему в тот день. Любимый ученик, блестящий ученый, который немного засиделся на вторых ролях. Шуточки у него, конечно, дурацкие. Эта карикатурная мартышка – неужели она и правда так на него похожа? Но стучать чекистам на учителя?

Серж усмехнулся, заметив, что невольно перешел на советский уголовный жаргон.

Валери? Она предана ему, как подобранный на улице пес. Да, он и правда ее подобрал. Дурочка потащилась в Каир за такими же восторженными любительницами оккультизма и эзотерики. Попалась в сети мошеннику, выдававшему себя за гуру алхимии Фулканелли. И отдала за тайны мироздания все свои деньги. Его первая жена взяла ее к себе горничной из жалости. Валери сначала наладила все домашнее хозяйство, а потом стала незаменимым личным секретарем Воронова. И была единственной из домашней обслуги, кого он оставил при себе после развода.

Да, она невзлюбила его вторую жену. Она вообще никого не любила. Но это потому, что Валери признавала только одну руку – хозяина. Предать его? Нет, она не могла.

Анри? Совсем молоденький, вчерашний выпускник. Воронов взял его за услужливость. Такой, может быть, и стал бы работать на кого-то еще. Но слишком мало куда был допущен. Два года назад он у него еще только стажировался. Надо вспомнить, помогал ли он в тот день.

Еще этот похожий на бандита шофер. Вот уж кто вылитый сотрудник ЧК. Но как он мог проникнуть в операционную, сделать снимки….

В вольере неподалеку заверещали обезьяны. Воронов еще раз глянул на пустую клетку. Развернулся. И размашисто зашагал к замку. У него появился план.

Ловля на живца

– Уважаемые коллеги! Я хочу сообщить вам о важном решении. Я останавливаю эксперименты по вечной жизни.

Воронов стоял в центре небольшого зала в госпитальном крыле замка и зорко оглядывал сидящих на стульях сотрудников. Они смотрели на него с тревогой – такие собрания в их клинике были не заведены.

– Мы будем оперировать тех, кто уже записан. Продолжим пересаживать железы. Но работы по оплодотворению обезьян человеческой спермой я прекращаю. Раз уж преступления начались до того, как мы получили результат… Страшно представить, что будет потом. Человечество не готово к моему открытию. Все свои выводы я записал вот сюда. – Воронов потряс над головой толстой синей записной книжкой. – Вы тоже внесли свой вклад в это открытие, и я вас благодарю. Но сейчас не могу обнародовать это знание. Может, позже, когда – и если – люди поумнеют…

Он улыбнулся по-змеиному и добавил:

– Две лаборатории я закрываю.

В зале стало тихо, потом посыпались вопросы:

– А начатые эксперименты? Какие лаборатории? Нас что, уволят?

– Больших увольнений не будет. Всем, кто уйдет, я дам рекомендации в лучшие клиники Европы. Подробности объясню позже. – Воронов перебегал взглядом по знакомым лицам, отмечая про себя: Леон нахмурен и насторожен, Валери растеряна, Анри смотрит перед собой пустыми глазами, будто витает где-то в своих мыслях. Ладно, посмотрим. – Извините, сейчас мне нужно отдохнуть. Похищение Марии стало для меня большим ударом. Обо всех изменениях поговорим в среду.

Воронов, широко шагая, вышел из зала и сразу услышал за спиной гул голосов. Ничего, пусть поволнуются. Не одному же ему…

В кабинете он бросил синюю книжицу на стол. Открыл ящик, достал перчатки, мягкую тряпицу и склянку с прозрачной жидкостью.

Вчера он полночи писал в тетрадь всякую ерунду: выдержки из старых протоколов операций, медицинскую околесицу на латыни, даже вычертил несколько схем: одна из них, например, отражала полет мухи по комнате. Потом спустился в химическую лабораторию и провел там полчаса.

Простейший способ – часто самый действенный. Все знают, какой он растяпа и бросает важные бумаги где попало.

Сейчас Воронов надел перчатки, макнул в пробирку тряпицу, протер ею обложку тетради. Она на глазах поменяла цвет, стала линяло-голубой. Но если взять ее в руки – пальцы окрасятся в красный, который будет почти невозможно отмыть. Серж положил тетрадь поверх других бумаг, на самое видное место. Потом передумал – бросил в ящик стола.

Он оставит дверь в кабинет открытой. И подождет до завтра.

Необычный вор

Спать Воронов лег в комнате отдыха, соседней с кабинетом. Решил поймать вора с поличным. Ждал до часу ночи, потом задремал. Как вдруг услышал: за стеной что-то грохнулось на пол.

Воронов вскочил, на ощупь нашел на столике припасенный фонарик, рванулся к