В этот момент горничная скользнула в комнату с подносом в руках. На нем стояли только два венецианских стакана с лимонадом.

– Может, это какое-то украшение, за которым охотится Розовая пантера? – закинула Машка пробный шар, цапнув с подноса стакан.

Но Мари презрительно фыркнула:

– Не повторяйте глупости! Это все полиция придумала. Как что украдут, они тут же кричат: Розовая пантера! Розовая пантера! Лишь бы воров не искать. Вот у меня как-то пропало старинное кольцо с сапфиром. Думаете, нашли? Как же! Я сама обнаружила его в вещах горничной. – Она выразительно глянула на бедную девушку, как раз протягивающую мне второй стакан. – А эти дармоеды даже не дернулись! Ничего, главные ценности у меня хорошо спрятаны! Просто сейфы нужно надежные ставить! – Она горделиво кивнула на картину с выходящей из морской пены Афродитой. И тут же быстро отвернулась: выдавать место расположения сейфа явно не входило ее в планы.

Я отметила, как метнулись к картине взгляды Кати и горничной.

– Что же нам делать? – нежно проворковала Машка. – В отель возвращаться боимся…

Мари царственно обернулась к Кате и приказала:

– Скажи, пусть подготовят гостевую. Вы остаетесь у меня. Сюда он сунуться не посмеет. Всегда знала, что он негодяй, но это… Катя, на два слова!

Хозяйка что-то зашептала ей в ухо. А когда мы уже подошли к двери, вдруг окликнула меня:

– Ты! Вот ты, да! Потом зайди. Поболтаем.

В этой поездке все решили оттоптаться на Машкином самолюбии.

Плохие сыновья

– Зачем вы сюда приперлись! – шипела Катя, провожая нас в выделенные «покои». – Мне теперь из-за вас здесь ночевать!

– Зачем? – удивилась Машка.

– Старуха попросила приглядеть за вами. Чтобы чего-нибудь не сперли! – хмыкнула та. – Мания у нее такая: ей кажется, что все ее обкрадывают. За полгода трех горничных уволила. Обыскивает их вещи. И если ничего не находит, подкидывает какую-нибудь брошку сама. Старость – не радость. Деменция, мания преследования. А у меня, между прочим, были свои планы!

Я посмотрела на стоящие вдоль коридора расписные ларцы, шкафчики с безделушками, выцветшие гобелены на стенах, потемневшие от времени портреты чьих-то предков. Ценностей здесь хватало.

А Машка фыркнула:

– Извини, подруга. У нас тоже были свои планы. До того, как ты втянула нас в эту историю. Теперь нам надо как-то дожить до отьезда на родину.

Катя пожала плечами, толкнула одну из дверей, и мы зашли в просторную комнату с двумя кроватями, изящным столиком у окна, огромным пузатым шкафом красного дерева и старинными морскими пейзажами на зеленовато-выцветших обоях.

– Ладно, располагайтесь, – кивнула Катя. И повернулась к Машке: – А про Влада… Это ты всерьез? Или просто у вас деньги кончились и негде ночевать? У него же бабло из ушей лезет, на фига ему воровать?

– Может, он держатель общака, вот бабло и лезет из ушей! – парировала Машка.

– Ну, ок. Журналистам из Москвы виднее. А ты иди к старушке, – с усмешкой посмотрела на меня Катя. – Часа два послушаешь, что у нее болит!

Но она ошиблась.

Когда я вернулась в гостиную, Мари повелительно кивнула на диванчик рядом с ее креслом и приказала:

– Итак, говори, что вы от меня скрываете?

– Ничего, – промямлила я.

– Не ври. Подружка твоя бойкая, наглая, сразу видно, журналисточка. А ты ничего. Попроще, – сделала она мне сомнительный комплимент. – Чего этот негодяй на самом деле от вас хотел?

– Мы же сказали – какое-то Зеркало Португалии.

– Всегда был дурак. – перебила меня Мари. – И больше ничего?

– Нет…

– А вообще, что за люди вокруг него? Бандиты?

– Почему бандиты? Обычная светская тусовка. И телохранители, – уклончиво ответила я.

– До чего же надо опуститься, чтобы ходить с телохранителями! – скривилась Мари. – Вот так растишь, растишь детей! А вырастают или игроманы, как папаша Поля, или подлецы. Только и думают о деньгах. Разве такими я мечтала видеть своих сыновей? У нас в роду – французские аристократы, приближенные королей. Были, конечно, и бастарды. Но почему надо унаследовать худшее? За все мои заботы!

Она театрально поднесла руку ко лбу, как актриса в немых фильмах.

И вдруг просияла:

– Поль! Вот моя надежда. Умный, воспитанный мальчик. Но в последнее время он мне тоже не нравится. Похудел, связался с этой юродивой Лизой. Ты же видела ее? Не девка, а утопленница. И его в этот омут затянет. Что про нее скажешь?

Я вздохнула:

– Не думаю, что Поль будет с ней счастлив.

– Во-от! Я же говорю. А ты не пыталась? Позаигрывать с Полем? Отвлечь его от этой…

Я поняла, что меня опять настигла моя карма. Родным всех ярких и проблемных мужчин я кажусь отличной партией. Спокойная, рассудительная, врач. Что еще нужно для семейного счастья? Родителям женихов. К сожалению, сами они так не считают. Хорошие девочки-врачи им нужны, как жилетки, в которые они приходят плакаться после очередных любовных неурядиц с красивыми стервами.

– Боюсь, что я не заинтересую вашего Поля, – улыбнулась я.

– Ну да, ну да, – не постеснялась согласиться Мари, еще раз оглядев меня. – Ты слишком серенькая. Одежду тебе надо поменять, вот что. И стрижку. Так тебя никто замуж не возьмет… А кстати, – вдруг оживилась она. – Дамочек возле Влада не видела? Эти бабы слетаются на запах денег, как осы на мед. Так и вьются вокруг, так и вьются! Не дай бог, опять женится на какой-нибудь проститутке! Или присосется какая-нибудь – не отлепишь…

– Проституток не видела. А охотниц за деньгами – ну если только по мелочи…

– Не виляй! Кто возле него на вечеринках крутится? Рассказывай!

– Ну, на последнем приеме у Ирусика она сама к нему подходила, просила помочь фонду, Гусыня – то есть Нина Гусь – хотела, чтобы он что-то у нее купил, Катя просила рекламку. – Я решила перечислить всех подряд, чтобы быстрее закончить разговор. – Алиса подстерегла его на аллее и наверняка зазывала в свою галерею. Две какие-то девицы…

– Дерьмо! – вдруг неожиданно процедила королева, и ее лицо пошло красными пятнами. – Давление подскочило! Померь мне, вон на столе приборчик.

Давление было на удивление сносное, только пульс немного частил.

– По возрасту у вас все просто отлично! – обрадовала я пациентку.

Но она вдруг взвилась:

– По возрасту! Все вы, врачи, одинаковы. Вызовешь их, а они – это у вас возраст, это у вас старость… Ми-лоч-ка, запомни! Нет такого диагноза – старость! Просто лечить надо уметь! У нас лучшие диагносты – патологоанатомы. Столько болезней после смерти найдут! Но лично я умирать не собираюсь!

Я невольно хмыкнула. Увы. Старость – самая неизлечимая болезнь. Но в чем-то