Дорин упрямо покачала головой:

– Мне нечего сказать по этому поводу.

– За что большое спасибо, – выдохнула Джеральдин.

Увы, Дорин еще не закончила:

– Однако это заставляет меня задуматься, не имеет ли Эмили отношение к исчезновению своей сестры…

Инспектор вскочила со стула.

– О господи! – крикнула она, обращаясь к телевизору. – Какого черта она делает? – Тыча пальцем в телеэкран, отказываясь поверить своим глазам и ушам, посмотрела на Эрика. – Она хочет повесить собственную дочь… Нет, вы можете в это поверить? Какая же она дура!

Эрик с отвращением покачал головой:

– Верит она в это или нет, ей не следовало говорить такое в прямом эфире.

– Что вы хотите сказать, верит она в это или нет? Конечно, она не верит. Ей просто нужно всеобщее внимание.

– Кто знает, Джеральдин, – тихо возразил Эрик. – В отсутствие другого подозреваемого она вполне может подумать, что это Эмили похитила Зои.

Инспектор разинула рот:

– И как долго, по-вашему, она таила в себе эту мысль? Кстати, может, и вы тоже так думаете?

Эрик поднял руку, пытаясь снять внезапное напряжение между ними. Его голос был теплым и проникновенным:

– Я никогда не считал Эмили причастной к исчезновению своей сестры, но мне всегда казалось, что она носит в себе чувство вины. Вины за то, что, возможно, она любила Зои не так сильно, как мы думаем. Нет ничего удивительного в том, если она была обижена на младшую сестру, которой досталась вся любовь обоих родителей, в то время как на нее, на старшую сестру, взвалили весь груз забот о ней. Затем, став взрослой, Зои по-прежнему требовала от Эмили финансовой и эмоциональной поддержки. Та вполне могла нести бремя вины, если у нее хотя бы раз возникла мысль, чтобы Зои оставила ее в покое, чтобы она могла жить своей жизнью. Это все, что я имею в виду, Джеральдин. Ее мать может думать, что Эмили причастна по другой причине, той, которую я вам уже привел, или же ею просто движет неприязнь к старшей дочери. Мне самому больно думать такое об Эмили, поэтому, прошу вас, не думайте, что я – враг. Я просто хочу помочь.

Напряжение ослабло. Джеральдин сочувственно посмотрела на Эрика:

– Тогда где она, черт возьми? Я хочу это знать. Доктор Грин заставил меня усомниться в ее безопасности.

Она говорила с врачом час назад. Его беспокоило, что у Эмили могут быть мысли о самоубийстве. Он также поделился с ней своими мыслями по поводу того, почему Эмили попала в отделение экстренной медицинской помощи. Психиатр был убежден, что она намеренно спровоцировала другого пациента напасть на нее. Что она отлично знала, какова будет его реакция, и рассчитывала на нее.

Когда Джеральдин рассказала об этом Эрику, тот воздержался высказывать свое мнение. И вот теперь она попыталась услышать его.

– На что она надеялась, подставляя себя под кулаки, Эрик? Чтобы почувствовать больше боли, как будто ей ее не хватало?

Эрик опустил голову и медленно покачал ею, как будто не имел ответа. Когда он заговорил, его голос был свинцово-тяжелым.

– Возможно, тем самым она наказывала себя, – сказал он.

Гэри сунул зефирину в рот и тотчас отругал себя. И зачем он только купил эту гадость? Он гордился тем, что держал себя в форме, но, запихивая в себя всю эту нездоровую жрачку и сидя сиднем весь день, недолго нарастить на боках жир. Главная причина, почему Гэри любил ночные смены, заключалась в том, что днем он мог ходить в спортзал. Что вряд ли сделаешь после дневной смены. К ее окончанию он бывал измотан, и ему хотелось просто спокойно посидеть на диване перед теликом.

По крайней мере, сегодня утром и во второй половине дня была развлекуха – наблюдать, как в больницу нагрянула полиция. Как медсестры и врачи по очереди входили в кабинет и их допрашивали за закрытой дверью. Известие об убийстве старшей медсестры передали по радио и по телевизору. Что касается его самого, то Гэри считал ее просто несчастной бабенкой.

Правда, на допросе он не стал озвучивать это мнение. Копы разговаривали с ним всего пять минут. Четко и по делу. Вошел – вышел. И вся песня. Представьте себе, что было бы, скажи он им, что ему поручено шпионить за палатой, где в любой момент может произойти другое преступление… На него наверняка посмотрели бы с гораздо большим интересом, а не просто как на обычного охранника. Несколько лет назад он пытался поступить на работу в полицию, но не прошел даже первичный отбор. Никаких причин ему тогда не назвали.

Гэри вытянул руки над головой, пытаясь снять напряжение в мышцах спины. Неплохо бы принести сюда гантели. Он мог бы устраивать себе тренировку, даже следя за экраном…

Гэри сунул в рот еще одну зефирину – и быстро проглотил ее, увидев, что по коридору движется миссис Джеффрис. Он следил за ней через больничную камеру, пока она не исчезла в палате, затем быстро перевел взгляд на монитор.

В палате мужа миссис Джеффрис наклонилась и поцеловала – вернее, словно птичка, клюнула его в щеку. Поцелуем это трудно назвать, подумал Гэри. В двух других случаях, отслеживая ее посещение, он не видел никаких признаков супа. В основном она сидела, глядя в свой мобильный. Время от времени на ее лице появлялась улыбка – наверное, по поводу того, на что она смотрела. Открыв свою большую сумку, женщина достала газету и передала ее мистеру Джеффрису. После чего вытащила бутылку сока и поставила ее на тумбочку. Затем села и скрестила стройные ноги. День был жаркий, и она была в брючках выше колена.

В палату заглянула медсестра. На другом экране Гэри увидел в коридоре тележку с обедами. Мистер Джеффрис покачал головой. Медсестра покатила тележку в следующую палату, а миссис Джеффрис встала. Гэри увидел, как она запустила руку в сумку и вытащила оттуда голубой термос. Он тотчас схватил телефон и набрал номер Дэллоуэя.

* * *

Эмили запила таблетки водой, смывая противный вкус. Бутылка была почти пуста, и у нее вряд ли будет возможность купить другую. Не рискуя садиться за руль своей машины, она автобусом добралась до деревни и облегченно вздохнула, когда водитель, получив от нее точную сумму, без сдачи, сказал:

– Молодец, парень.

Купив в местном магазине две бутылки воды и целую вареную курицу, Эмили села под деревом на краю поля, подальше от посторонних глаз, и поела, наблюдая за домом. Время тянулось медленно, она дважды засыпала. Боль в теле давала о себе знать не так сильно, когда она лежала неподвижно, так что Эмили наверняка многое пропустила. Теперь рядом с «Альфа Ромео» были припаркованы две машины, из чего она сделала вывод, что, пока спала, к Дэллоуэю пожаловали гости.

Посмотрев на холм, Эмили скользнула взглядом по серой каменной стене, вдоль которой росли деревья. Одно было чахлое, без листьев и явно умирало. Его более крупные соседи загораживали ему солнечный свет и не давали расти. Так устроен этот мир. Выживают те, кто сильнее. Лежа, она чувствовала, что слабеет, но до сих пор так и не решила, пойти ли ей и постучать в дверь, или не торопиться и продолжить свои наблюдения.