На что Эмили надеялась, лежа здесь? Если ее увидят, Дэллоуэй позвонит в полицию. Она надеялась увидеть Марию? По словам Дэллоуэя, та вернулась домой. Она надеялась доказать, что это ложь? Она бы пошла к Бэрроуз, если б знала, где та живет.

Эмили не рискнула вернуться в больницу. Там наверняка ждали, когда она материализуется вновь, и сразу сцапали бы ее. Вот почему она сначала приехала в Дэллоуэю. Ей больше некуда было идти, чтобы получить ответы. Если он невиновен – и это было очень большое «если», – она могла бы уговорить его выслушать ее, посмотреть видео с этой пропавшей пациенткой, стоящей в коридоре его больницы. И тогда он убедился бы, что ей ничего не примерещилось. Если это была племянница Марии, и если он невиновен, он захотел бы это знать. Но пока ей не известно наверняка, кто – Дэллоуэй или Бэрроуз – был вовлечен в этот обман; она не могла доверять ни ему, ни ей, и была одна. Прежде чем сделать следующий шаг, ей нужны доказательства – будь то невиновности или вины. А пока она могла лишь наблюдать и ждать, надеясь, что увидит нечто такое, что приведет ее к истине.

Эмили быстро пригнулась, хотя там, где она лежала, ее было невозможно заметить. Из дома, в длинном бирюзовом вечернем платье, вышла Джемма Дэллоуэй. Рыжие локоны ниспадали ей на одно обнаженное плечо. В руке у нее был черный портплед. Она несла его, высоко подняв, чтобы не волочился по земле, и положила в багажник «Альфа Ромео». Помахав кому-то в окне – наверное, Изабель, подумала Эмили, – села в машину и вскоре проехала мимо того места, где спряталась Эмили, достаточно близко, чтобы та смогла разглядеть ее безупречный макияж. Вжух – и машина скрылась за поворотом. Явно держит путь туда, где собрались богатые, нарядные люди.

Эмили посмотрела на маленький будильник, позаимствованный у Джерри: тот показывал без двадцати минут семь вечера. Не имея ни наручных часов, ни мобильного телефона, без него она не могла бы определять время, Проведя день без современной техники, в деревне, вдали от городского шума и суеты, Эмили решила, что при иных обстоятельствах это успокоило бы ее нервы. Она даже дала себе слово, что если она когда-нибудь выйдет из этой катавасии, то будет чаще отключать телефон, чтобы побыть наедине с природой.

Эмили подумала о Джемме в ее вечернем платье, которая сейчас, наверное, едет в город. Это навело ее на новую мысль. Дэллоуэй присоединился к ней? В портпледе, которое несла Джемма, был его костюм? Если да, это означало, что Изабель дома под присмотром, возможно, временной няни.

Это открывало ей возможность осмотреть дом и убедиться, что Марии там нет. Возможно, Изабель что-то знает. Изабель уже знакома с ней, так что Эмили не будет ей совершенно посторонним человеком. Она может сказать, что пришла навестить Марию, а потом уйти. Шанс был невелик, но другого у нее нет.

Достав из упаковки третью таблетку, Эмили проглотила ее всухую. Она подождет чуть дольше, чтобы таблетка подействовала. В противном случае, если те, кто сейчас в доме, увидят, что ей больно, они вызовут ей «Скорую».

* * *

Прижав к уху мобильник, Дэллоуэй спешил по коридору. В кармане больничной куртки у него лежали наготове два шприца. Если он опоздал, то без инъекций, похоже, не обойтись.

– Что там происходит, Гэри? – спросил доктор уже в который раз, мысленно готовясь к тому, с чем сейчас столкнется.

– Она кладет ему на грудь полотенце. Похоже, он не горит желанием, так как даже не пытается сесть. Она гладит его по щеке, разговаривает с ним. Черт, он только что кивнул, и она берет в руки термос… Сняла крышку. Вам нужно поторопиться – она налила немного в чашку и взяла в руку ложку.

Дэллоуэй пронесся мимо лифта, едва не сбив с ног медсестру, толкавшую тележку с лекарствами, и сам едва не упал, задев стену плечом. Кое-как вернув равновесие, выпрямился и, устремив взгляд на дверь палаты, поспешил по коридору. С головокружительной скоростью влетев в открытый дверной проем, метнулся через всю палату и в самый последний миг успел выбить из руки миссис Джеффрис полную ложку супа. Задыхаясь и едва в силах выговорить пару слов, ткнул в нее пальцем.

– Стойте, миссис Джеффрис. Боюсь, второго шанса не будет.

По ее глазам он понял: Мередит права. Женщина явно испугалась, но не до такой степени, чтобы сдаться и признаться в том, что она сделала. Она вылила жидкость обратно в термос, закрутила на нем крышку и, укладывая термос в сумку, покосилась на дверной проем.

– Не торопитесь, – сказал хирург, загораживая ей путь, когда она попыталась пройти мимо него. – Полиции наверняка будет интересно проверить содержимое термоса.

Миссис Джеффрис с вызовом посмотрела на него. Дэллоуэй решил, что если она попытается убежать, он не станет ей препятствовать. Главное – забрать у нее термос, а полиция разберется с остальным.

Нил Джеффрис был в шоке. Казалось, он не понимал, что происходит. Его взгляд метался от Дэллоуэя к жене и назад к Дэллоуэю, словно он был судьей соревнования по теннису и следил за мячиком. Миссис Джеффрис с отчаянием посмотрела на него.

– Нил, скажи этому человеку, чтобы он выпустил меня. Я забираю тебя отсюда. Это место – позор!

В глазах больного что-то изменилось. Его взгляд переместился с термоса в руках хирурга на лицо жены. Несколько секунд он смотрел то на нее, то на Дэллоуэя.

– Но это просто суп, – сказал он, ожидая ответ хирурга. – Томатный суп.

Тот выдержал его взгляд:

– У нас есть основания полагать, что в нем есть морепродукты.

С губ Нила Джеффриса сорвался мучительный стон, и Дэллоуэй увидел другого человека, не того пациента, которого он лечил. Бизнесмен, построивший многомиллионную империю и до этого момента сражавшийся с болезнью, буквально на глазах превратился в несчастного инвалида.

– Ты сделала это со мной! – воскликнул он убитым голосом, глядя на жену и не веря собственным глазам. – Как ты могла? Как ты могла?

Анна Джеффрис в упор посмотрела на мужа и пару раз взмахнула рукой, будто отгоняла муху.

– Я не ради этого выходила замуж, – просто сказала она.

Джеральдин была обеспокоена тем, что в поле зрения полиции попало другое имя, связанное с именем Эмили. У нее с трудом укладывалось в голове, что в клинике имел место еще один малоприятный случай. Сержант Тони Мартин, дежуривший тем вечером, отправился туда, чтобы арестовать жену пациента, миссис Джеффрис, по подозрению в покушении на убийство. Орудие преступления – термос с супом – стал теперь полицейской уликой и хранился в обычном холодильнике внизу, в его кабинете, ожидая, когда его заберут и доставят в лабораторию для анализов. Джеральдин видела эту женщину в пятницу, когда она орала на Эмили в коридоре, обвиняя ее в том, что та якобы дала ее мужу что-то, что едва не убило его.

И вот теперь, похоже, выясняется, что именно она сделала такое со своим мужем… Это известие выбило Джеральдин из колеи. Мысль о том, что Эмили открытым текстом обвинили в причинении вреда пациенту и теперь, когда произошел второй инцидент, она пропадает неизвестно где, беспокоила инспектора.