Павел Карлович Холодов сидел в своем кабинете и напряженно всматривался в портрет, висящий напротив. Твердый проницательный взгляд президента, казалось, смотрел в самую душу, профессионально налаживая там агентурную сеть. Прокурор не сопротивлялся. Ему нечего было скрывать. Но легче от этого не становилось. Какая-то мысль грызла его изнутри, вот уже второй час не давая покоя. Холодов еще раз открыл папку с данными последней инвентаризации здания прокуратуры. Длинный крепкий палец с беспощадно коротко остриженным ногтем снова замер на подозрительной строчке. «Портрет Президента РФ одна шт. в металлической рамке под стеклом» при всем уважении к главе государства никак не мог соответствовать заявленной стоимости в тысяча триста пятьдесят шесть рублей семьдесят три копейки. Здесь явно было что-то нечисто. Рука сама потянулась к блокноту с надписью «На вечную память». Щелкнул кнопкой черный прокурорский «Паркер». Вылезло наружу карающее жало стержня… и вдруг раздался негромкий стук в дверь. Холодов поморщился. Во-первых, он не любил, когда между ним и правдой что-то вставало. А во-вторых, он терпеть не мог такого негромкого стука, будто визитер надеется, что его не услышат. В этом стуке было что-то нечестное.

— Войдите! — решительно произнес Павел Карлович и с сожалением захлопнул блокнот.

— Можно? — раздалось из-за двери.

— Еще повторить?! — Холодов взялся за край стола.

Дверь медленно открылась. Прокурор снова поморщился.

В проеме стоял лейтенант Инженерно-Космических войск. В руках он держал большой грязный мешок, надорванный в нескольких местах. На заднем плане можно было рассмотреть хаотично двигающуюся группу людей, несмело подталкивающих лейтенанта в спину.

— Извините, — тихо произнес офицер и поставил мешок на пол.

— А есть за что? — Пара темно-серых, почти стальных глаз тяжело уперлась лейтенанту в грудь.

— Есть, есть! — донеслось из коридора.

Кто это сказал, понять было невозможно, но этот человек заранее Холодову не понравился.

— Что в мешке?

— Деньги. — Лейтенант застенчиво покраснел, словно произнес что-то неприличное.

— Много?

— Два миллиона триста сорок пять тысяч восемьсот… — Родион Семенович вспомнил водителя КамАЗа и старшего сержанта на входе в прокуратуру и поправился: —…Триста сорок пять тысяч шестьсот долларов США.

В кабинете стало тихо. Движение в коридоре тоже прекратилось.

— За что? — Прокурор цепко впился глазами в лейтенанта, отчего у того забурлило в животе.

— Не знаю, — честно ответил Попов и опустил голову.

Павел Карлович Холодов вздрогнул. Пожалуй, впервые за последние несколько лет перед ним стоял человек, который говорил чистую правду. Прокурор это знал точно. Он почувствовал правду каждой клеточкой своего измученного ложью тела. Его мозг принял ее и раскрылся ей навстречу. Серо-стальные глаза приняли более мягкий алюминиевый оттенок.

— Лейтенант, пройдите в кабинет. Остальные — ожидайте в приемной.

Через час дверь прокурорского кабинета распахнулась. Мимо ожидающих торжества справедливости людей быстро прошел сам Холодов, а за ним, еле успевая, с мешком в руках почти бежал Родион Семенович. Все разрывы на мешке были аккуратно заклеены скотчем, отчего тот сильно напоминал мумию, обмотанную бинтами.

— Все свободны! — бросил на бегу прокурор.

— И то слава богу, — негромко прокомментировал интеллигент.

— Однако, странно, — согласился с ним человек с раскосыми глазами чукчи.

— Все они тут оборотни! — поставила точку толстая тетка и взяла под руку пролетария: — Есть предложение…

— Согласен, — отозвался тот.

Моченый и Гнида, как ветераны уголовного мира, к реалиям новой жизни были не привычны. Они старомодно напрягались при виде милиционеров и щерились остатками зубов на прочее население демократического государства. Зато Сева и Шашлык, вырвавшись из зоны, вели себя как хозяева на родной земле. Особенно — катала кавказской национальности. Потому что у него в любом месте, где жили россияне, обнаруживалось по два земляка на душу населения. И только Шнифту социальные изыски были до фени. Ни одно государство не могло отменить или запретить форточки. А остальные дешевые мульки старого форточника не интересовали.

На следующее утро после дерзкого побега особо опасных авторитетов из зоны имени демократа Чернышевского в аэропорт Среднеколымска вошли пятеро. Они были одеты в одинаковые демисезонные пальто, выуженные из неисчерпаемых запасов общака. Обильные лагерные летописи на руках скрывались под кожаными перчатками. А лица пятерых мужчин неубедительно излучали спокойствие и уверенность в завтрашнем дне. Покупка пяти билетов до Петербурга прошла без осложнений. Что-что, а паспорта на зоне подделывали виртуозно. Правда, кучность отлета с Колымы Ивановых немного озадачила кассиршу. Неохотно увядающая блондинка долго рассматривала группу в одинаковых пальто, потом неправильно догадалась:

— Родственники?

— Э-э, сестра, аднафамильцы, да-а!.. — разочаровал ее Шашлык.

Из багажа на пятерых у них имелась всего одна сумка. Правда, большая и немного подозрительно пованивающая. Это настораживало. Но не сильно. Дежурный мент нехотя оторвал рыхлые ягодицы от служебного кресла, собираясь обострить бдительность. Но Сева ловко притупил ее несколькими купюрами, выданными Гнидой. Дальнейшая часть отчаянного побега прошла скучно. Авторитеты сдали сумку, погрузились в старенький, частично белоснежный лайнер и благополучно отбыли в город Санкт-Петербург. Колыбель хреновой тучи революций и одного президента. Как и полагается солидным людям, путешествующим по важному делу, они добрались до цели без приключений и ажиотажа.

Летать авторитетному коллективу в целом понравилось. Несмотря на отвратительные погодные условия. Шашлык успел перекинуться в картишки с попутчиками по бизнес-классу. После чего общак пополнился пухлой пачкой денег и пиджаком от Армани. Моченый и Гнида, летевшие впервые, от души поблевали в стерильно чистой параше. А Шнифт полноценно провел время, досконально изучив местные форточки со шторками. Открывать их аэрофлотовские мочалки запретили настрого. Что сильно позабавило опытного профессионала. И только Сева вхолостую проспал весь рейс, мотивируя свое поведение тем, что налетался с детства. На личном самолете… Авторитеты чужие понты обсуждать не стали. Спит человек и спит. Как проснется, так и ответит за левый базар…

Ассоциация Паранормальной Астрофизиологии жила тихой псевдонаучной жизнью. Визита уголовников, сбежавших из зоны невероятно строгого режима, здесь не ждали. Не в меру бдительный охранник даже попытался остановить неумолимое движение людей в демисезонных пальто. В ответ четыре хриплые глотки дружно изрыгнули универсальный пароль:

— Ты чё, нюх потерял?!

Несмотря на молодость, юноша в серебристом скафандре без подсказок понял, что к такому паролю отзыв не нужен. Объект как-то сразу стал неохраняемым.