мужчиной такого же уровня или выше, и в случае победы она получала некое подобие свободы — начинала принадлежать сама себе. Однако, как рассказал Крау, за последние несколько сотен лет ни одна женщина так и не смогла вырваться из рабства. Несколько отчаянных попыток дуэлей неизменно заканчивались гибелью женщины или тем, что она сходила с ума от ментальных атак.

Эллиан расспрашивал и о братствах наёмников, преследующих Тэлли, однако узнать подробности не удалось: вся информация скрывалась даже от самих членов, чтобы никто не мог выдать её врагам. Единственное, что удалось выяснить от Крау — существовало два братства: Мортис и Фирлих.

Первые занимались созданием всевозможных ядов, а их члены называли себя мортифарами. Эл тут же понял, откуда в их землях появились такие умелые отравители: они пришли из Ларинии, чтобы распространить своё искусство и заработать здесь больше денег. Яды мортифаров создавались с помощью магии, и, как правило, спасения от них не было. Максимум, на что могли рассчитывать жертвы, — это отсрочить неизбежный конец, но действие яда в итоге отбирало жизнь каждого. Когда Эл попросил привести пример такого яда, он ошеломлённо замер, услышав знакомое название — азур. Именно от него его спасла госпожа его души. Эл невольно бросил взгляд на Тэлли, но она или не придала значения словам Крау, или была слишком увлечена разговором с Юэ, потому никак не отреагировала на услышанное. «Госпожа — единственная, кто сумел победить азур. Даже среди ларинов такое никому не удавалось», — подумал он с гордостью. Эл попытался узнать у Крау о составе яда и его магических компонентах, но тот ничего не мог сообщить — он не обладал нужными знаниями, и у него не было доступа к секретам братства Мортис.

Зато он многое знал о братстве Фирлих. Они брались за самые разные заказы — от слежки и сбора информации до убийств. Заказчики могли выбирать формат сделки: разовый, бесконечный или периодический. Все члены братства были мужчинами с низким уровнем магии, но отличались особой жестокостью и умением добиваться цели любыми средствами.

Особой категорией заказов было «обучение» женщин. В Ларинии существовал жестокий обычай: если мужчина совершал проступок, наказание ложилось на его женщину: жену, дочь, сестру или мать — её отправляли на обучение. Когда Виттель Крау рассказывал об этом, Эл вспомнил, что главарь пустынников и его подручные называли насилие над Тэлли именно обучением.

Крау не вдавался в детали — он не был одним из так называемых мастеров-учителей, но всё же поведал, что обучение длилось месяц. Над женщинами издевались один или несколько мастеров, пока они не становились покорными, готовыми угождать любому мужчине в любой форме.

Со слов Крау, в Ларинии также существовал закон о праве первой ночи. Если мужчина объявлял о намерении жениться, он был обязан пригласить на свадьбу всех мужчин фиолетового уровня, чтобы они могли воспользоваться этим правом. Это событие считалось знаковым, ведь женщина могла понести ребёнка от мужчины с более высоким магическим рангом, а значит, в новой семье мог родиться наследник с куда большей силой, чем у родителей. По этой причине мужчины низших уровней нередко продлевали первую ночь на несколько дней, а иногда и на целую неделю, позволяя каждому желающему высшего ранга оставить своё семя в невесте. Эл с содроганием вспомнил, как Тэлли страдала в хижине, и не мог осознать, как вообще кому-то пришло в голову узаконить подобное.

Со слов Крау выходило, что некоторые мужчины, а иногда и женщины пытались воспротивиться установленному мироустройству ларинов. Однако их сопротивление неизменно подавлялось Кругом: в наказание за неповиновение женщин восставшей семьи отправляли на «обучение». Отцы боялись за своих жён и дочерей, братья — за сестёр и матерей, поэтому никто не осмеливался выступить против Круга Ближних открыто. Последние бунты проходили около тысячи лет назад, и все они были безжалостно подавлены.

«Но почему тогда они охотятся на Тэлли?» — на этот вопрос он так и не получил ответа. Судя по рассказу ларина, Эл пришёл к выводу, что за Тэлли гоняется кто-то могущественный, ведь сумма заказа постоянно росла, а плату предлагали каждому желающему. Не у всех найдётся столь огромное богатство, чтобы заплатить любому аванс — даже если тот обманет и откажется выполнять договор.

Даже отряд Крау заинтересовался этим заказом, хотя обычно за подобное не брался. Они телохранители и хорошо владели магией, защищая своего заказчика от магических атак. И по пути они столкнулись с ещё одним отрядом, от которого получили сведения о том, где в последний раз видели бергмаров, и отправились прочёсывать округу. Тогда-то они и узнали, что бергмары искали бордель, но не успели до него добраться — на них напали. Первый отряд был уничтожен, а Крау и его люди бежали, чтобы выполнить заказ — делиться наградой никто не хотел. Именно от них Крау узнал, что пока они искали Тэлли, цена за её голову вновь выросла и теперь составляет пятьдесят тысяч золотых.

Эл был поражён суммой, назначенной за Тэлли, и решил, что она каким-то образом связана с кем-то из их высших. Однако делиться своими догадками он не стал — услышав, как обращаются с женщинами, она словно обезумела, и он не хотел тревожить её ещё сильнее.

Когда они добрались до таверны, Эл вошёл первым, чтобы трактирщик не запомнил их как мужчину, путешествующего с женщиной. Оплачивая ночлег, он представился Дином, который якобы прибыл устраиваться на службу к лорду. Перекинувшись парой слов с хозяином, он направился в комнату, которую тот ему указал, — она удачно располагалась в конце коридора. Затем, спустившись вниз, он выждал момент, пока трактирщик отвлёкся на других гостей, и провёл Тэлли наверх.

Рядом с их комнатой находилась умывальня. Эл попросил служанок наполнить её горячей водой, а сам остался с Тэлли. Она молчала, но он чувствовал, что внутри неё всё ещё бушует пламя ярости. И не знал, как ей помочь. Он не ощущал желания с её стороны, чтобы он обнял её, но, решив, что это единственный способ хоть немного её успокоить, подошёл сзади и заключил в объятия.

— Как ты? — спросил он, уткнувшись носом в её макушку. Она была гораздо ниже его, и ему всегда приходилось наклоняться, чтобы поцеловать её.

— Я в ужасе, Эл, — еле слышно ответила она.

Но Эл не чувствовал в ней страха. В её голосе звучало нечто иное — ярость, ненависть… но не страх.

— Мир таков, какой он есть. Мы не всегда можем изменить его под себя. Иногда приходится принять все его грани и