– Вы должны рассказать нам, как вышли надилофт, – сказал Карлос Эрнандес.

– Он не расскажет, – заверил его Френч, готовядля Клея какую-то адскую смесь.

– Да будет вам, – не поверил Уэс Солсбери,новоиспеченный друг Клея. За несколько минут знакомства он успел поведать ему отом, что три года назад сорвал около полумиллиарда на сделке с некой табачнойкомпанией.

– Я дал обет молчания, – подтвердил Клей.

Другим новоорлеанским адвокатом был ДеймонДидье, один из докладчиков на семинаре, который Клей посетил во время слетакружка барристеров. У Дидье было каменное лицо и стальные глаза. Клей вспомнил,что тогда еще удивился: как такой человек может входить в контакт с каким бы тони было жюри присяжных? Вскоре Клею стало известно, что Дидье огреб кучу денег,когда речной пароход, на борту которого находилось целое студенческоеземлячество, затонул в озере Понтчартрейн. Какая мерзость.

Всем им не хватало лишь черных повязок наглазу и медалей на груди, как героям войны. Вот эту, мол, я получил за взрывтанкера, в результате которого погибло двадцать человек. А эту – за тех ребят,что сгорели на морской буровой вышке. А вот эту большую – за кампанию против«Тощего Бена». Эта – награда за боевые действия против табака. Эта – за битву сдепартаментом санитарно-эпидемиологического надзора.

Клей, у которого не было собственных «военныхмемуаров», просто слушал. Конечно, можно было переплюнуть всех, рассказависторию с тарваном, но он ни за что не стал бы этого делать.

Дворецкий в рубашке под Роя Роджерса доложилмистеру Френчу, что ужин будет подан через час. Все спустились в комнату сбильярдными столами и большими экранами. Здесь около дюжины белых мужчин пили,болтали и орудовали киями.

– Конспиративное гнездо, – шепнул КлеюЭрнандес.

Пэттон представил ему присутствующих. Имена,лица, названия городов – Сиэтл, Хьюстон, Топика, Бостон, какие-то другие, коихон даже не разобрал, и еще Эффингем, Иллинойс. Все джентльмены отдали должное«блестящему» молодому адвокату, который потряс их своим дерзким штурмомдилофта.

– Я увидел рекламу в первый же вечер, когдаона была запущена, – сказал Берни-какой-то из Бостона. – До той поры я иназвания-то такого – дилофт – не слышал. Поэтому позвонил на вашу горячую линиюи поговорил с приятным молодым человеком. Я навешал ему лапши на уши, сказал,что принимаю это лекарство и все такое прочее. Потом зашел на ваш сайт. Онсработан превосходно. И я сказал себе: «Меня обставили». А три дня спустя ужеоткрыл собственную горячую линию «Дилофт».

Все рассмеялись – вероятно, потому, что каждыймог рассказать о себе подобную историю. Клею до тех пор даже в голову неприходило, что другие адвокаты станут звонить в его офис и пользоваться егосайтом, чтобы красть у него клиентов. Но почему, собственно, это должно егоудивлять?

Когда с восторгами было покончено, Френчсообщил, что до ужина, во время которого, кстати, им предложат сказочный выборавстралийских вин, необходимо кое-что обсудить. У Клея уже и так кружиласьголова от крепкой кубинской сигары и первой двойной порции водки. Он был самыммолодым среди присутствующих и во всех отношениях чувствовал себя новичком.Особенно это касалось выпивки. Здесь его окружали профессионалы по этой части.

Самый молодой адвокат. Самый маленькийсамолет. Самая слабая печень… Клей решил, что пора взрослеть.

Все сгрудились вокруг Френча. Ради таких вотминут он и жил.

– Как вам известно, я потратил кучу времени напереговоры с Уиксом, юрисконсультом «Лабораторий Акермана». В результате онисогласились на сделку, причем быструю. Их атакуют со всех сторон, и они хотятуладить все как можно скорее. Акции упали настолько, что они опасаются за свойконтрольный пакет. Хищники вроде нас готовы растерзать их. Если компания будетзнать, во что обойдется им сделка по дилофту, они могли бы реструктурироватьнекоторые свои долги и удержаться. Чего они больше всего не хотят, так этозатяжного судебного разбирательства на многих фронтах, которое может повлечьмножество суровых вердиктов. Плюс к тому отстегивать десятки миллионов долларовна защиту.

– Бедняги, – притворно посочувствовал кто-то.

– «Бизнес уик» намекал на банкротство, –заметил кто-то другой. – Они не прибегали к этой угрозе?

– Пока нет. И, думаю, не станут. У «Акермана»слишком много активов. Мы только что завершили финансовый анализ – утром онбудет вам представлен, – так вот, наши эксперты считают, что компания можетвыделить на сделку по дилофту от двух до трех миллиардов.

– А какова сумма их страховки?

– Всего триста миллионов. В течение последнегогода на рынке успешно действовала их дочерняя компания по производствукосметики. Они просят за нее миллиард. Реальная цена – три четверти этой суммы.Но они могут скинуть ее за полмиллиарда и получить достаточно наличных, чтобыудовлетворить наших клиентов.

Клей заметил, что о клиентах здесь вспоминалиредко.

Стервятники еще теснее обступили Френча, а тотпродолжал:

– Нам нужно выяснить два вопроса. Первый:сколько клиентов мы можем получить в общей сложности? И второй: какую ценуназначить каждому?

– Давайте подсчитаем то, что имеем пока, –прогудел какой-то техасец. – У меня тысяча.

– У меня восемьсот, – подхватил Френч. –Карлос?

– Две тысячи, – ответил Эрнандес и началзаписывать.

– Уэс?

– Девятьсот.

У адвоката из Топики оказалось меньше всех –шестьсот. Пока потолок составлял две тысячи. Но главное Френч приберегнапоследок.

– Клей? – спросил он, и все обратились в слух.

– Три тысячи двести, – ответил Картер, сумевсохранить непроницаемый вид игрока в покер. Его новообретенные собратьявыразили восхищение. По крайней мере сделали вид, что восхищены.

– Вот это хватка! – воскликнул кто-то.

Клей подозревал, что под белозубыми улыбками иободряющими восклицаниями коллег кроется черная зависть.

– Итого двадцать четыре тысячи, – закончилподсчеты Карлос.

– Думаю, мы смело можем удвоить эту цифру, чтосоставит около пятидесяти тысяч. Примерно на столько «Акерман» и рассчитывает.Два миллиарда разделить на пятьдесят тысяч – получается по сорок тысяч на нос.Неплохая стартовая сумма.