«Гольфстрим» сел, тягач протащил его мимовыстроившихся в ряд частных терминалов, возле которых стояли красавцы самолеты.Клей и Френч наблюдали через иллюминаторы, как персонал суетился вокругнекоторых из них.

– Здесь можно увидеть больше частных лайнеров,чем где бы то ни было в мире, – объяснил Френч. – Все крупные манхэттенскиешишки держат свои «птички» на этом аэродроме. Отсюда до города сорок пять минутна машине. А если вы особенно не любите терять время, можно обзавестись исобственным вертолетом. Тогда дорога займет всего десять минут.

– А у вас есть вертолет? – поинтересовалсяКлей.

– Нет. Если бы я жил здесь, купил бы.

Лимузин ждал их в нескольких шагах от трапасамолета. Пилоты и Джулия остались внутри, чтобы сделать уборку и, разумеется,охладить вино для обратного полета.

– В «Пенинсулу», – распорядился Френч.

– Слушаюсь, сэр, – отчеканил шофер.

«Интересно, это арендованный лимузин или онпринадлежит Френчу? – подумал Клей. – Нет, величайший специалист по массовымискам, разумеется, не опустится до езды на такси. Впрочем, какое это имеетзначение…»

– Меня интересует ваша реклама, – сказалФренч, пока они медленно преодолевали нью-джерсийскую пробку. – Когда вы еезапустили?

– В воскресенье вечером, начали с восточного изакончили западным побережьем. Девяносто секторов рынка.

– И каков результат?

– У меня на телефонах сидят девять человек –семь параюристов и два адвоката. В понедельник мы приняли две тысячи звонков,вчера – три. Наш дилофт-сайт ежедневно посещают восемь тысяч человек.Коэффициент таков, что это дает нам на сегодняшний день тысячу клиентов.

– А каков резерв?

– Согласно моему источнику, а он до сих пордавал точные сведения, от пятидесяти до семидесяти пяти тысяч.

– Я хотел бы познакомиться с вашим источником.

– И не думайте.

Френч хрустнул пальцами и заставил себясмириться с отказом.

– Нам нужно заполучить все эти дела, Клей. Язапускаю свою рекламу завтра. Что, если нам поделить страну? Вы возьмете себесевер и восток, я – юг и запад. Так будет легче целенаправленно действовать наограниченных рынках и работать с клиентами. В Майами есть парень, который вближайшие дни появится на экране. И еще один в Калифорнии, он, можете несомневаться, уже в эти минуты копирует вашу рекламу. Да, мы акулы, стервятники.Начались гонки. Финиш – суд. Мы отлично стартовали, с отрывом, но вот-вотхлынет поток преследователей.

– Я делаю все, что могу.

– Каков ваш бюджет? – спросил Френч так,словно они были давними партнерами.

«Какого черта?!» – мысленно возмутился Клей.Хотя, сидя рядышком на заднем сиденье лимузина, они, конечно, выглядели какпартнеры.

– Два миллиона на рекламу, еще парочка наанализы.

– Вот что мы сделаем, – без всякой паузызаявил Френч. – Вы пустите все свои деньги на рекламу. Я свои – все – направлюна анализы. А когда прижмем «Акермана», заставим его возместить наши убытки.Это нормальное условие каждого соглашения – компания покрывает все расходы намедицинское обследование.

– Каждый анализ стоит триста долларов.

– Вас надули. Я привлеку своих специалистов, иони сделают все гораздо дешевле, – Это напомнило Френчу историю с делом о«Тощем Бене». Он превратил тогда четыре бывших автобуса компании «Грейхаунд» вклиники на колесах, которые ездили по стране, выискивая потенциальных клиентов.Когда они переезжали через мост Джорджа Вашингтона и Френч приступил к новойистории, интерес Клея стал падать.

Окна апартаментов Клея в «Пенинсуле» выходилина Пятую авеню. Оказавшись наконец один, без Пэттона Френча, он бросился ктелефону и начал лихорадочно разыскивать Макса Пейса.

Он нашел его по третьему мобильному номеру внекоем неизвестном месте, В округе Колумбия этот не имеющий постоянного домачеловек бывал в последние недели все реже. Несомненно, он и сейчас где-то гасилновый «пожар», спасая очередного клиента, преступившего закон, от опасногосудебного преследования, хотя никогда в этом не признался бы. Да инеобходимости не было. Клей уже достаточно хорошо его знал, чтобы понимать: услугитакого «пожарного» более чем востребованы. Недостатка в недоброкачественнойпродукции страна не испытывала.

Клея удивило, насколько успокаивающеподействовал на него голос Пейса. Клей объяснил, где находится, с кем и почему.Первая же реакция Пейса означала одобрение.

– Великолепно, – сказал тот. – Простовеликолепно.

– Вы его знаете?

– Пэттона Френча знают все, кто занимаетсяэтим бизнесом, – ответил Пейс. – Я никогда не имел с ним дел, но о нем ходятлегенды.

Клей пересказал условия, предложенные Френчем.Пейс схватывал на лету и одновременно просчитывал варианты.

– Если вы перерегистрируетесь в Билокси, этобудет новый удар по акциям «Акермана», при том, что они и теперь уже испытываютчудовищное давление со стороны своих банков и акционеров. Отлично, Клей.Соглашайтесь! – посоветовал он.

– Понял.

– И не пропустите утренний выпуск «Нью-Йорктаймс». Там будет большая статья о дилофте. Первое официальное медицинскоезаключение. Сокрушительное.

– Здорово.

Клей достал из мини-бара банку пива – восемьдолларов, но какое это имеет значение – и долго сидел у окна, наблюдая засуетой, царившей на Пятой авеню. Ему было немного не по себе, что приходитсяполагаться на советы Макса Пейса, но больше ему просто не к кому былообратиться. Никому, даже отцу, никогда не доводилось оказываться перед такимвыбором: «Давайте-ка соединим ваши пять тысяч клиентов с моими пятью, предъявимне два, а один коллективный иск, я выложу миллион-другой на медицинскиеобследования, вы удвоите свою рекламную смету, потом сорвем сорок процентовобщей суммы в качестве гонораров плюс компенсация расходов и получим целоесостояние. Ну, что скажете, Клей?»