Эти плохие новости были, разумеется, хорошимидля адвокатов. Обстановка накалялась все сильнее по мере того, как к искуприсоединялись все новые и новые пострадавшие. Принимавшие дилофт пациентыполучили от «Лабораторий Акермана» и своих врачей официальные зловещиепредупреждения, за которыми обычно следовали пакеты с еще более устрашающейинформацией от адвокатов. Адресная рассылка по почте оказалась наиболееэффективной. Газетная реклама охватывала все крупные секторы рынка. Телефоныгорячих линий сообщались по всем телевизионным каналам. Казалось, что угрозаобразования опухолей заставила практически всех пользователей дилофтаобратиться к адвокатам.

Даже Пэттон Френч не мог припомнить, чтобымассовый иск складывался настолько удачно. Поскольку они с Клеем первымифинишировали в суде Билокси, их групповой иск и зарегистрирован был первым. Всеостальные истцы по дилофту, которые хотели присоединиться к коллективной тяжбе,автоматически становились их клиентами, при этом управляющему комитету истцовпричитался дополнительный гонорар. Дружески расположенный к Френчу судья уженазначил такой комитет в составе: Френч, Клей, Карлос Эрнандес из Майами и ещедва закадычных дружка Пэттона из Нового Орлеана. Теоретически комитет былпризван готовить крупное и сложное судебное разбирательство против «ЛабораторийАкермана». Практически вся пятерка собирала бумаги и вела административнуюработу, направленную на то, чтобы сохранять контроль над почти пятьюдесятьютысячами клиентов и их адвокатами.

Каждый истец по делу о дилофте имел правовыйти из игры и предъявить «Лабораториям Акермана» индивидуальный иск.Поскольку в коалиции участвовали адвокаты со всех концов страны, неизбежновозникали конфликты. Кому-то не нравилось, что дело зарегистрировано в Билокси,они хотели подать собственный иск в своем городе. Кто-то не любил ПэттонаФренча. Находились такие, которые желали довести дело до суда и выигратькрупный вердикт.

Но Френчу подобные баталии были не в новинку.Он не вылезал из своего «Гольфстрима», мотался по стране от побережья кпобережью, встречался с адвокатами, имевшими на руках всего по нескольку сотендел, и непостижимым образом поддерживал целостность коалиции, обещая, что вБилокси сможет добиться более крупных и выгодных для всех компенсаций.

Он ежедневно вел переговоры со штатнымюрисконсультом «Лабораторий Акермана», опытным, закаленным бойцом. Тот дваждыпытался уйти из компании, но совет директоров его не отпустил. Послание Френчабыло простым и ясным: лучше договориться напрямую, без привлеченных адвокатов,поскольку вы прекрасно знаете, что выходить с таким препаратом на суд для вассмерти подобно. И у «Акермана» наконец начали прислушиваться к этомупредложению.

В середине августа Френч назначил общий слетвсех участников коалиции на своем обширном ранчо неподалеку от Кетчума, Айдахо.Он объяснил Клею, что его присутствие как члена комитета обязательно, к томуже, что не менее важно, союзникам не терпится познакомиться с восходящейзвездой адвокатского корпуса, человеком, выпустившим из бутылки джинна по имениДилофт.

– И вообще с этих ребят нельзя спускать глаз,а то они всадят тебе нож в спину, – сказал он.

– Приеду, – пообещал Клей.

– Я пошлю за вами самолет, – предложил Френч.

– Спасибо, не нужно, сам доберусь.

Клей арендовал «Лир-35», симпатичный маленькийсамолет, втрое уступающий размерами «Гольфстриму-5», но, посколькупутешествовал он один, этот малыш его вполне устраивал. В аэропорту Рейгана оноказался в толпе таких же важных шишек, как он сам, только постарше, и отчаянностарался вести себя так, словно ничего необычного для него не было в том, чтобылетать по делам на собственном самолете. Конечно, он всего-навсего арендовалего в чартерной компании, но на предстоящие три дня самолет безраздельнопринадлежал ему. Пилоты ждали Картера возле частного терминала.

Пока самолет взлетал и брал курс на север,Клей смотрел на извивающийся внизу Потомак, на мемориал Линкольна и другиедостопримечательности Вашингтона. Он увидел дом, в котором располагался егоофис, а чуть подальше – здание Бюро государственных защитников. Что бы подумалиГленда, Жермен и остальные, кого он там оставил, если бы увидели его сейчас?

Что бы подумала Ребекка?

Ах, если бы у нее хватило терпения подождатьеще чуть-чуть.

В последний месяц у него было слишком маловремени, чтобы подумать о ней.

Самолет вошел в облака, земля скрылась извиду. Вскоре Вашингтон остался далеко позади. Клей Картер летел на секретноесовещание богатейших адвокатов Америки, специалистов по коллективным искам,тех, кому доставало ума и мускульной силы тягаться с самыми могущественнымикорпорациями.

И они хотели познакомиться с ним!

* * *

Его самолет оказался самым маленьким настоянке аэропорта «Кетчум – Сан-Вэлли» во Фридмене, Айдахо. Пока егобуксировали мимо «гольфстримов» и «челленджеров», Клея посетило неуютноеощущение ущербности: нужно было арендовать лайнер покрупнее. Однако, тут жеопомнившись, он рассмеялся: сидит в обитом кожей салоне трехмиллионного «лира»и сокрушается, что не взял что-нибудь побольше! По крайней мере он не утратилеще способности к самоиронии. Что будет, когда эта способность его покинет?

Они припарковались возле знакомого самолета,на хвосте которого значился номер 000КИ – ноль, ноль, ноль Коллективный Иск, –второго, летающего, дома Пэттона Френча. Рядом с ним «лир» казался еще меньше,и несколько секунд Клей, задрав голову, с откровенной завистью смотрел на этотсамый роскошный в мире частный самолет.

Микроавтобус с ряженым ковбоем за рулем ждалего у выхода. К счастью, водитель попался неразговорчивый, и Клей сорок пятьминут молча наслаждался дорогой, пока они поднимались по серпантину, которыйстановился все уже. Клея нисколько не удивило, что обширные владения Пэттонанапоминали красивую новенькую открытку, – другого он и не ждал. Дом представлялсобой многоэтажный особняк с большим количеством флигелей, так что мог датьприют целой адвокатской конторе средних размеров. Еще один ряженый принял уКлея багаж.

– Мистер Френч ожидает вас на задней террасе,– сказал он так, словно мистер Картер был здесь завсегдатаем.

Когда Клей вышел на террасу, разговор шел оШвейцарии, вернее, о горнолыжных курортах, которые предпочитали адвокаты.Четыре члена комитета вальяжно развалились в шезлонгах, созерцая горы,попыхивая темными сигарами и налегая на напитки. При появлении Клея все встали,как встает зал при появлении судьи. За первые же три минуты бурных приветствийего назвали «блестящим», «проницательным», «бесстрашным» и, что понравилось емубольше всего, «провидцем».