Хиро согласно мурлыкнул, не отрывая взгляда от деревни. Мне снова захотелось, чтобы он просто рассказал о Тамамо-но Маэ, а не давал разгуляться моему воображению.

По мере того как мы спускались в горную тень, воздух становился прохладнее. Деревня впереди казалась тайной, скрытой от моря за великой стеной горы Яхико. Она одиноко торчала среди рисовых полей, простирающихся до горизонта.

Мы миновали огромные ворота тории и вошли в деревню. Хиро остановился и опустил меня на грунтовую дорогу.

Попасть в Яхико было все равно что соскользнуть в свою собственную историю, будто я всю жизнь стремилась оказаться именно здесь и сейчас. Как только мы прошли через ворота, небо стало бесконечно белым, казалось, небесное божество решило лично посмотреть на нас. Я не верила ни в каких богов, которых не видела собственными глазами, но не могла отрицать, что в этой деревне ощущалось нечто священное.

Дома в Яхико теснились, но не так хаотично, как в Ёми, скорее, уютно жались друг к другу, будто верные друзья. Весной деревья, должно быть, выглядели пышными и зелеными, но поздней осенью оставались только темные ветви и голые стволы, а под ногами хрустели последние бурые листья. Смерть тянула меня к лесу за деревней, а значит, где-то там было кладбище.

– Я собираюсь поискать в селении старшего шинигами, – сказал Хиро, – надо у него разузнать побольше.

– Отлично. – Я замахала Нивену, который уже присел погладить бродячую кошку.

Хиро покачал головой и поднял руку, останавливая меня.

– Пожалуйста, пойми меня правильно, сельские шинигами более традиционны. Они не очень доверяют любопытным чужестранцам.

Я нахмурилась, когда поняла, что имел в виду Хиро. Как долго меня будут клеймить чужеземкой в родной стране? Я посмотрела на другую сторону улицы, где стоял на коленях Нивен. Серебряная часовая цепочка свисала из его кармана, точно кандалы, связывающие нас с Лондоном. Потеря моего собственного хронометра уже не жгла так сильно.

Хиро вздохнул, положив тяжелую, почти свинцовую ладонь на мою руку.

– У меня нет подобных предрассудков, но здешний шинигами не захочет разговаривать с тобой, Рэн.

Я напряглась. Возможно, почувствовав мое возмущение, мой приятель благоразумно опустил руку.

– Дело не в тебе. Он и меня не рад будет видеть. Лучше не расстраивать его лишний раз.

Я вспомнила, как «любезно» отнесся к Хиро последний шинигами, которого мы встретили в гостинице в Ёми.

– Думаешь, с тобой он станет говорить?

Хиро пожал плечами, отводя взгляд в сторону.

– Мы здесь по заданию богини, поэтому, по крайней мере, выслушать должен.

– Это я здесь по заданию богини.

– Рэн, тебе он даже дверь не откроет. Уж извини.

Свет вспыхнул в кончиках моих пальцев, но я сжала кулаки и сдержала его. Хиро не хотел меня расстраивать. Он просто говорил правду. Возможно, после признания Идзанами другие шинигами будут вынуждены следовать ее воле и относиться ко мне с уважением.

– Как закончишь, отыщи нас, – сказала я, стиснув зубы.

Хиро с облегчением выдохнул: видимо, готовился к спору.

– Деревня маленькая. Не потеряетесь.

– Еще бы, чужестранке тут сложно затеряться среди местных.

Хиро покачал головой.

– Просто меня к тебе тянет, – ответил он, лукаво улыбаясь. Я не успела смутиться, потому что Хиро тут же развернулся и пошел прочь.

– Он нас бросил? – подошел ко мне Нивен.

– Ненадолго, – ответила я, глядя вслед Хиро. – У тебя хватит сил погулять?

– Вполне.

Я взяла Нивена за руку и потащила в лес. Мне не нравилось торчать на узкой сельской улочке, пусть даже пустынной. Да и смерть влекла к деревьям.

Поздняя осень окрасила лес в оттенки высушенного янтаря, деревья стройными линиями вытянулись от земли к белому небу. Когда мы пробирались сквозь заросли, треск мертвых листьев под ногами напоминал звук костра. Наконец мы вышли на небольшую протоптанную тропинку.

Под шепот леса мы поднялись по величественным каменным ступеням. Те вели в вымощенный галькой двор, залитый солнечным светом. Посредине возвышалось большое святилище, сложенное из обожженного черного дерева. Покатая крыша была украшена золотом. По усыпанному гравием двору бродила пожилая пара. У нас на глазах семья из трех человек сняла обувь и вошла в святилище.

– Тут прекрасно, – сказал Нивен, направляясь к храму.

Английская речь брата заставила пожилую пару повернуть головы в нашу сторону. На миг я пожалела, что сейчас не беседую с Хиро по-японски, чтобы не привлекать к себе внимания. Я выпустила руку Нивена. Он, казалось, ничего не заметил, поглощенный окружающей красотой.

– Идем отсюда, – позвала я, настороженная пристальными взглядами стариков.

– Ну дай посмотреть…

– Позже.

Я потянула Нивена за храм к строениям поменьше. В отличие от величественного главного святилища, эти прятались в тихой тени леса среди остатков листвы. Они образовывали призрачную деревушку из крошечных домиков, соединенных мощеной дорожкой, которую охраняли поросшие мхом каменные львы. Может, дело было в отсутствии людей, тишине или святости всего места, но ощущение спокойствия разлилось по моей крови, как прохладная вода.

– Немного похоже на склепы Хайгейта, – заметил Нивен.

Очередное напоминание о моих кандалах.

– Совсем не похоже, – буркнула я.

– Ну не знаю. В целом есть что-то общее, – сказал Нивен, медленно шагая по тропинке.

Его глаза стали бледно-фиолетовыми от тоски. Вероятно, он представлял себе осенний Лондон и ужасно скучал. Хорошая сестра должна была посочувствовать, но вместо этого я разозлилась, что брат видит Японию только через призму «не Лондона».

– Совсем не похоже, – повторила я. Но Нивен расслышал уныние в моем голосе и повернулся.

– Я обидел тебя? – кисло сказал он, как в тот раз, когда накинулся на меня на побережье Такаоки.

Видимо, пережитая смерть не смягчила горечь.

– И слышать не хочу о Лондоне, – бросила я. – Мы никогда туда не вернемся, поэтому и сравнивать нечего.

– Просто сотрем его из памяти? – Глаза Нивена потемнели, голос задрожал.

– Со своей памятью можешь делать что угодно, но при мне Лондон не упоминай.

Нивен нахмурился и принялся пинать камни.

– Неужели наше происхождение так тебе противно?

– Все не так просто.

– С тобой никогда не бывает просто.

Я закрыла глаза, сознательно подавляя внезапный прилив тьмы, подползающей к горлу. Деревенский храм был не лучшим местом, чтобы кричать по-английски, если я надеялась слиться с толпой.