Так что на Совет я отправилась, будучи взвинченной и накрутившей себя до предела.

Вот только отступать нельзя. Как говорится, только вперед и ни шагу назад.

Ведь за спиной дети.

На этот раз мне прислали сопровождающего сразу. Офицер дворцовой стражи досмотрел саквояж, не выходя из моих покоев, подхватил ношу и предложил следовать за ним. Веррес оставался в комнате, пожелав удачи. Его на Совет не приглашали, да и отчитываться о проделанной работе будет не просто Эмилия, за которой нужен пригляд, а управляющая, что отвечает за полсотни людей.

Прогулка и долгое ожидание под дверью помогли собраться с мыслями и, наконец, успокоиться.

Устроили внеплановую проверку? Ну и черт с ней. Да, она должна была быть несколько позднее, но я бы на месте монарха поступила аналогично. Доверяй, но проверяй. Мало ли что я собираюсь наплести на Совете, а так… сразу станет понятно, где правда, а где ложь.

Дэвис заверил, что ничего экстраординарного в доме не произошло. Товарищей промурыжили на входе, решая, впускать их в отсутствие управляющей или нет, но когда тебе тычут королевским знаком, выбора особого нет. Потом они бродили по дому и его окрестностям, заглядывая в каждую комнату, общаясь с детьми и сотрудниками, наблюдая за суетой и мешаясь под ногами. Нашим было не до проверяющих. Как я поняла, подростки увиливали от распросов всеми способами, особенно прикрываясь работой. Чтобы не ляпнуть лишнего, а то мало ли.

Сейчас, главное, что? Правильно. Главное, чтобы мои сведения не расходились с отчетом проверяющих. Ещё бы знать, в каком виде они преподнесли полученную информацию. Остается надеяться, что в составе проверяющих нет тех, кто к отказникам относится с предубеждением.

Офицер пропустил меня в открытую дверь, передав саквояж.

Комната оказалась сильно затемненной, лишь в трех метрах от входа ярко освещена часть огромного стола. Как они этого добились? Светильники обычно дают равномерное освещение, а не строго направленный луч. Больше это было похоже на прожектор направленного света.

– Проходите, леди Риштар, – я узнала голос королевского секретаря. Самого его видно не было, как, впрочем, и остальных людей. А они были. Их присутствие угадывалось по громкому шепоту, внезапному шарканью обуви о паркет, поскрипыванию стульев. Зрители – а иначе их и не назвать – были вокруг меня, за чертой светового столба, в который пришлось шагнуть, как в клетку с непонятным зверем. То ли попросит ласки, то ли порвет. По ощущениям, почти вкруговую, находились члены Совета, их взгляды щекотали мое лицо, а среди неясных шепотков угадывалось недовольство. Как же, женщина отвлекает сановитых мужей от решения судеб мира.

Каким-то чудом распознала голос Реджинальда. Стало спокойнее.

– Пока леди Риштар готовится, – взял слово граф Драунф, позволяя мне извлечь бумаги и образцы, припасенные специально для презентации. Его голос было сложно не узнать. Снова восторг и удовольствие, как при нашем знакомстве. – Я, заранее, предваряя возможные вопросы, доложу, что финансовый отчет, предоставленный леди изучен и перепроверен. Озвучу результат. Приют, которым руководит леди фон Риштар находится на полном самообеспечении, а благодаря тому, что леди вносит свою лепту, как маг, приют может уверенно считаться рентабельным предприятием.

Царапнуло, что приют воспринимают с бизнес-позиции, но виду не подала. Вместо этого приступила к презентации.

– Спасибо, – даю понять, что я готова к выступлению. Говорить в пустоту было непривычно и, чего уж душой кривить, тяжело. Реацию зрителей никак не отследить. – Хотела бы начать свою презентацию с некоторой исторической справки, а также поведать о том, в каком состоянии был приют, когда меня назначили на должность управляющей. И что изменилось за эти месяцы под моим руководством…

Чем больше я говорила, тем спокойнее становилась. Голос перестал дрожать, руки не тряслись, мысли не прыгали, как испуганные зайцы, а сама я полностью включилась в работу. В конце концов, это не страшнее, чем презентация перед советом директоров. Ну и пусть, что почти на каждый мой тезис из темноты раздавалось недоверчивое хмыканье. Не видя зрителей, я выбрала тактику игнорирования, так что пропускала подобное мимо ушей, не позволяя себе сбиться с курса. Сомнения естественны, если только не вызваны тем, что я женщина.

Показав, в каком удручающем состоянии был приют всего несколько месяцев назад, я переключилась на изменения. Дальше все пошло как по накатанной. Цифры, графики, мимолетные характеристики детей, талантом которых обусловлено то или иное направление деятельности. Преподавательский состав, наставники, сотрудники. Когда я подобралась к теме образования, слово перехватил Реджинальд, за что я была ему искренне благодарна. Совет-то по образованию, а я – хозяйственник. Так что нашему крутому преподавателю, который четко и по делу все презентовал с позиции официального преподавателя моих воспитанников, как я бы не смогла, хотелось если не поцеловать в щеку, то пожать руку. Выручил! Говорил он со своего места и исключительно неприукрашенную правду. Малограмотны, из-за бытовой нагрузки недостаточно читальной и письменной практики. Пока нет возможности всерьез расширять кругозор, но дети работают над собой с редким упорством, занимаясь самоподготовкой. И с гордостью упомянул библиотеку.

– Из трех десятков книжонок, – насмешку в голосе даже не пытались прикрыть.

– Из трех сотен добротных книг, как художественных, так и познавательных, – Реджинальд с успехом отбил иронию одного из членов совета. Голос был столь холодным и колючим, что я сразу вспомнила его прозвище. Шпиль. – Из них – около пятидесяти копий раритетных изданий по профессиям. Даже кулинарная книга есть – «Откровения королевского повара». Пригласим сюда повара, чтобы подтвердить мои слова?

То, что Шпиль многим был как кость в горле, стало понятно сразу после его короткого выступления. Если я вещала в относительной тишине, под редкие смешки и хмыканье, то сейчас начался форменный бедлам, общий лейтмотив которого сводился к тому, что такого не может быть, потому что не может быть никогда. И что идеи Реджинальда обучить отказников грамоте – глупость полнейшая, чему их можно научить? А все его слова о детских успехах не более, чем попытка прикрыть свой зад. Кто ж подтвердит правдивость его слов?

Странно, что король не упоминает проверку. Не вернулись еще? Они бы все подтвердили. Внутри горело нестерпимое желание выяснить правду, любопытство и интерес. Ну как все прошло? Что было? Или сейчас второй этап проверки и проверяют уже меня? Ведь по идее, я не должна была узнать о том, что к нам домой нагрянули нежданные гости. И мои слова сейчас… в противовес отчету проверяющих.

– Вы неправы, – поддержка пришла откуда и не ждали. – Представитель Академии, – ну хоть один додумался представиться, путь и в столь размытом виде. А то болтают все без умолку, а кто выступает, кто оспаривает мои слова…непонятно. – Несколько отказников числятся в студентах нашей Академии. Мы все за ними пристально наблюдаем. И они уже успели нас приятно удивить. Подростки активно прогрессируют – уже сняты блокирующие браслеты. Они прилежны, заинтересованы и сообразительны. Полагаю, на столь ранних этапах, это уже отличный результат.