Ветер бросил седые пряди волос Герцю в лицо. Он поднял руку,поспешно убирая волосы с глаз, в этот момент Надар, улучив момент, нанессильный удар в бедро старого богатыря. Острое лезвие пробило кожаные брюки иглубоко вонзилось в ногу. Надар выдернул лезвие и поспешно отпрянул, избегаяудара. На лезвии была кровь до самой рукояти, а из широкой раны сильной струейбрызнула кровь.

Герць опустил глаза на рану. Надар жадно ловил воздух ртом,не мог вымолвить ни слова. Его ослабевшие руки едва держали повод коня. Герцьповернул жеребца и пустил во весь опор к своему войску. Горячая кровь широкойструей текла по такому же красному боку коня, никто ее не видел, но поистоптанной копытами земле тоже стелился красный след.

Конь вломился в ряды, Герць свалился на руки взволнованныхсородичей.

Надар, радостно вопя, галопом промчался к своему войску.Вишневич тут же велел подать ларец с драгоценностями, Надар склонил голову, аВишневич надел ему на шею золотую цепь с драгоценным камнем, оправленным взолото.

– Ты показал дикарям, – сказал он довольно, –что среди куявов богатырей ничуть не меньше.

– И отваги, – добавил Шалам гордо.

– Спасибо, – ответил Надар. – Спасибо!

– Отдохни, – посоветовал Вишневич. – Теперьнаше войско воспрянет духом. Ты показал, что страшных артан бить можно.

Со стороны поля между войсками донесся яростный многоголосыйкрик. Земля загремела, застонала под тяжестью.

– Дикари не выдержали! – вскрикнул Надар.

– Оставайся здесь, – велел Вишневич. – Теперьмы истребим их всех.

В артанском стане раздался могучий крик. Страшно взревелВолик, присланный от Придона с сообщением, младший брат Герця, такой жеогромный, с седыми волосами на плечах. Он и был моложе всего на год, ностаршего чтил и уважал, почти не разлучался и сейчас спешил обратно, чтобыстоять рядом с братом.

Воины с сочувствием смотрели на его страшное лицо, чтомучительно кривилось, на заблестевшие влагой глаза. Волик снова вскричал,рванул на себе волосы, в кулаках остались вырванные пряди седых волос.

– Брат!.. ты же у меня один!.. У всех есть братья,сестры, родители… Но у нас же никого не было, кроме друг друга!

К нему страшились подходить, великан был страшен в горе,затем он вскочил, огляделся.

– Коня!

От громового крика дрогнула земля. Оруженосец поспешноподбежал с конем в поводу. Волик ухватил топор, лицо налилось кровью, потомкраска разом покинула, стал смертельно-бледным, как бывает человек только вминуты ослепляющей ярости.

Едва он вскочил на коня, Щецин сказал мрачно темникам:

– Всем – в атаку! За ним.

Куявское войско напоминало огромного стального ежа, чтоприжался к земле, ощетинился тысячами длинных игл. Артане неслись широкойлавой, без всякого строя, все на легких, не защищенных доспехами конях, все собнаженными торсами. Щецин скакал вместе со всеми, кричал, срывая голос, егосыновья на скаку стреляли из луков.

Их жуткие стрелы прошибали куявские щиты, доспехи ивысовывали жало между лопаток. На место павших заученно вставали другие, атаких стрелков у Щецина всего двое, сделать безумную атаку успешной не смогут,он орал и скрипел зубами.

Молодые удальцы обогнали на быстрых молодых коняхразъяренного Велика, ударились о железную стену, воздух потрясло дикое ржаниеконей, крики раненых, лязг железа о железо.

Через мгновение перед куявским войском образовался вал избешено бьющихся в агонии тел. Длинные копья с уже окровавленными наконечникамивтягивались, изготовясь для нового прицельного удара.

– Герць! – разнесся над полем страшный крик. –Герць!

Волик несся, как ураган. Его конь, такой же огромный, подстать стареющему богатырю, могучим прыжком перемахнул через трупы и вломился вжелезную стену из копий, щитов, железных и бронзовых доспехов.

Щецин несся далеко сзади, он вскинул топор и прокричал,срывая голос:

– За ним!.. За ним!..

По полю прогремело:

– За Воликом!..

Щецин с диким криком, нагнетая в себе ярость, направил коняв щель, где Волик все еще дрался, размахивал огромным топором и рубил направо иналево. В его могучее тело вонзились со всех сторон копья, но он рубил древки идоставал острием топора держателей копий, кровь текла по его телу широкимиструями, но могучий голос гремел победно, топор блистал, и, когда Щецинворвался следом и начал рубить направо и налево, а за ним в брешь вломилисьартанские силачи, Волик улыбнулся побелевшими губами:

– Не зря…

– Да примут тебя с честью! – крикнул Щецин.

Он бешено рубился топором, принимал на щит бешеные удары.

– Иду за братом…

От страшного удара по голове у Щецина потемнело в глазах, онемевшиепальцы выпустили щит. Как из другого мира, донесся крик его сына, звуки сталиглухими, а когда сознание вернулось, он был уже у самого артанского лагеря, всееще в седле, но его поддерживал обеспокоенный Крок.

– Все в порядке… – прохрипел Щецин. – Что… наполе?

– Идет бой, – сказал Крок торопливо. – Уф,хорошо, что ты цел… Волик погиб, но мы раскололи войско. А потом еще… и еще…

Щецин приложил ладонь козырьком ко лбу. Все поле затянуло,как туманом, желтой пылью. То и дело вырывались кони с опустевшими седлами,выносили всадников с залитыми кровью лицами. Небо стало желтым, солнце светилотусклым пятном, но в пыльном облаке часто и страшно блистали металлическиеискры, оттуда несся неумолчный лязг, грохот, доносилось ржание коней.

В лагерь иногда возвращались покрытые пылью и кровью воины,хватали взамен расколотых топоров или копий целые и снова устремлялись в этопыльное облако.

– Что слышно от Придона?

– Сейчас ударит слева, – ответил Крок. – Егопередовые отряды уже подошли. Вот-вот ударит Аснерд, он закрывает дорогу котступлению. Нам нужно продержаться…

Щецин выкрикнул зло:

– Что значит «продержаться»? Мы должны их разгромить!Если понадобится, то и сами!

Он подхватил с земли чей-то топор, рукоять в засохшей крови,конь ощутил страстное желание всадника и ринулся в сторону побоища. Кроквскрикнул с осуждением и одновременно с восторгом, не всякий может бахвалитьсятаким отцом, пришпорил коня и помчался следом.

Облако надвигалось, все громче стучали топоры, звенеложелезо, кричали воины. Здесь, в пыли, вместо солнца по небу плыл размытыйтусклый диск, намного ярче блистали мечи, топоры, а череп трещал от крика,грохота, лязга и страшных хрипов. Со всех сторон выныривали покрытые пыльюлица, похожие на звериные морды, споря с блеском топоров, блестят зубы и белкиглаз.