Ладони Джека вспотели.

«ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ КАБИНА» — прозвучал из громкоговорителяголос, и мальчик поспешил к телефону. Он успел заметить в телефонном зале дверис надписью «ДЛЯ МУЖЧИН» и «ДЛЯ ДАМ».

Джек набрал код и номер гостиницы «Альгамбра».

— Слушаю? — отозвались на коммутаторе, и мальчик сказал:

— Попросите миссис Сойер из четыреста восьмого номера.Звонит Джек.

Ему предложили подождать. В груди нестерпимо жгло. Наконецраздался ее голос:

— Боже, дитя мое! Как я рада слышать тебя! Быть покинутойматерью слишком тяжело для такой старухи, как я. Кто бы мог научить меня ждать?

— Ты всегда умела ждать лучше всех, — сказал Джек, и слезытекли по его щекам.

— У тебя все в порядке, Джек? Скажи мне правду.

— Да, все прекрасно. Хотелось бы надеяться, что и ты… ну, тыпонимаешь.

В телефоне раздался щелчок, и звук стал отчетливее.

— Я в порядке, — сказала Лили. — Просто молодцом. Мне совсемне хуже. Можно узнать, где ты?

Джек помолчал, и в трубке вновь что-то щелкнуло.

— Я сейчас в Огайо. Скоро смогу увидеть Ричарда.

— Когда ты вернешься домой, Джеки?

— Не знаю.

— Не знаешь? И зачем только твой отец дал тебе это глупоепрозвище?..

В трубке зашумело, ее голос пропал. Джек вспомнил, какойстарухой она показалась в баре. Когда шум прошел, он спросил:

— У тебя нет проблем с дядей Морганом? Он не надоедает тебе?

— Я послала твоего дядю ко всем чертям, — ответила она.

— Он был здесь? Приезжал? Он все еще надоедает тебе?

— Я отделалась от него через два дня после твоего ухода,малыш. Не теряй времени попусту, не думай о нем.

— Он не говорил, куда собирается? — спросил Джек, но кактолько он произнес последние слова, раздался щелчок и разговор прервался. Джекповесил трубку. Шум в ней был очень громким, его можно было услышать даже вкоридоре.

Разговор был окончен. Джек опять снял трубку и поднес ее куху. Тишина.

— Эй, — сказал он и дунул в микрофон.

Инстинктивно мальчик сунул руку в карман и сжал серебряныйзначок.

Все еще не вешая трубку, он вдруг к собственному ужасууслышал голос дяди Моргана.

Голос был слышен так ясно, как если бы старый добрый дядяМорган стоял у соседнего телефона.

— Убирайся домой, Джек! — голос Слоута резал воздух, какскальпель. — Или ты уберешься домой добровольно, или мы отправим тебя тудасами.

— Подождите, — начал Джек, желая протянуть время и собратьсяс мыслями.

— Никто больше не ждет, дружище!.. Теперь ты покойник.Понял? У тебя не осталось ни одного шанса. Ты вернешься в Нью-Хэмпшир.Немедленно. Или приедешь домой в гробу.

Джек услышал щелчок, и все оборвалось. Телефон замолчал ивнезапно начал отваливаться от стены. Секунду он висел на проводах, а потом тяжелорухнул на пол.

За спиной Джека распахнулась дверь и раздался крик:

— БОЖЕ праведный!

Джек увидел молодого телефониста. Тот схватился за голову.

— Я не делал этого, — начал, было, Джек. — Это произошлосамо собой.

— Боже праведный! — не слушая мальчика, кричал телефонист.

Джек бросился в зал. Он уже почти добежал до эскалатора,когда услышал вопль парня:

— Мистер Олафсон! Телефон, мистер Олафсон!

Джек выскочил на улицу. Неподалеку от универмага стоялаполицейская машина. Мальчик свернул направо и чуть не сбил с ног почтенногоглаву семьи, собравшегося с женой и шестью детьми посетить универмаг.Пробормотав извинения, Джек бросился бежать дальше.

Неподалеку на скамейке сидел пожилой негр с гитарой. Рядомстояла металлическая урна. Лицо старика было прикрыто солнцезащитными очками;шляпа сползла на лоб. Отвороты его пиджака по размерам не отличались от ушейслона.

На шее старика висела табличка, и через несколько шагов Джексмог ее прочесть.

СЛЕПОЙ ОТ РОЖДЕНИЯ

СЫГРАЕТ ЛЮБУЮ ПЕСНЮ

БОГ ВОЗНАГРАДИТ ВАС

Он почти прошел мимо старика с гитарой, как вдруг голоснегра резанул его слух.

— Джеки!..

Джек быстро оглянулся на чернокожего; сердце сбилось сритма.

«Смотритель?»

Чернокожий медленно снял шляпу.

Смотритель. За темными очками — он, Смотритель.

Джек был уверен в этом. Но через секунду он так же былуверен, что это не Смотритель. Тот, прежний Лестер был шире в плечах, его грудьказалась более выпуклой.

«Но если бы он снял свои очки, я бы мог сказать наверняка!»

Мальчик открыл, было, рот, чтобы окликнуть старика по имени,как вдруг тот начал играть, и черные пальцы замелькали по струнам, рождаяхорошо знакомую мелодию. Это была пьеса из альбома «Джок Харт из Миссисипи». Ихотя старик не пел, Джек знал слова:

Друзья, как трудно пареньку

Идти с котомкой на боку!

Господь забыл тебя, дружок…

Из магазина вышел блондин в спортивном костюме и трипринцессы. У принцесс в руках было мороженое, у спортсмена — по булочке вкаждой руке. Они направлялись в сторону Джека, который, увлеченный стариком, ихне замечал. Он сосредоточился на мысли, что это все-таки Смотритель, иСмотритель что-то прочитал в его мыслях. Иначе почему он запел именно этупесню? Ведь песня о нем, правда? О Джеке?!.

Футболист переложил в левую руку обе булочки, а правойсильно толкнул Джека в спину. Зубы Джека от неожиданности щелкнули; боль свелачелюсти.

— От тебя несет мочой, — процедил блондин. Принцессызахихикали и дружно сморщили носики. Джек отлетел в сторону, зацепив кепку,куда слепой собирал подаяния, и деньги рассыпались.

Песня оборвалась.

Футболист и Три Крошки Принцессы удалялись. Джек рванулсябыло за ними; им овладела хорошо знакомая ярость. Это же чувство возникло в неми при встрече с Осмондом, и на ферме у Алберта Паламаунтина; и в Оутли…