— Но…

— Подожди. Я спою тебе песенку. Может быть, она кое-чтообъяснит тебе?

Он начал петь, и его певческий голос не имел ничего общего сразговорным. Голос был глубоким и звучным.

«Почти настоящий вокал, — подумал Джек, — почти голосоперного певца».

От звуков этого голоса по телу побежали мурашки.Прогуливающиеся по бульвару парочки, как по команде, повернули к ним головы.

Слепой пел, улыбаясь мальчику. Джек почувствовал исходящуюот негра волну тепла. Была неизъяснимая прелесть в этом голосе. Звучала стараядобрая песня «Тин Пэн Элли», но голос… он мог быть только оттуда, изТерриторий…

Скорее проснись, и ты сможешь, дружок,

Любить, и смеяться, и жить хорошо…

Гитара и голос вдруг умолкли. Позади слепого стояли дварослых полицейских.

— Знаешь, сынок, я ничего не вижу, — лукаво сказал слепойгитарист, — но чувствую за спиной что-то синее.

— Черт побери, Снежок, ты же знаешь, что побираться здесьзапрещено! — проревел один из полицейских. — Что говорил тебе в последний разсудья Геллас? Только между Центральной и Отвесной улицей. Больше нигде! Ты что,совсем идиот? Тебя ограбят еще до того, как ты попадешь домой! Боже, я не…

Его напарник положил руку ему на плечо и кивнул в сторонувнимательно прислушивающегося Джека.

— Иди к мамочке, она ждет тебя, парень, — резко приказалпервый полицейский.

Джек побрел прочь. Он не мог остаться. Даже если бы можнобыло что-нибудь сделать, он не мог остаться. Ему повезло, что вниманиеполицейских привлек старик по прозвищу Снежок. А если бы они стали расспрашиватьего, Джека? Тут никакие новые кроссовки не спасли бы!

Он представил себя сидящим в полицейском участке, а напротивпятерых здоровенных копов, пытающихся определить, чей он и откуда.

Нет, лучше не попадаться им на глаза.

За спиной загудел мотор.

Джек поправил рюкзак и стал рассматривать свои новыекроссовки, как будто они были чем-то примечательным. Уголком глаза он увиделмедленно проезжающий полицейский патруль.

На заднем сидении машины сидел слепой негр, держа передсобой гитару.

Внезапно старик повернул голову и через оконное стеклопосмотрел прямо на Джека… и, хотя Джеку не было видно его глаз сквозь темныестекла очков, он твердо знал теперь, что Смотритель Территорий Лестер подмигнулему.

Джек собирался двинуться дальше. Им овладела апатия ко всемупроисходящему. Он понимал, что одна из причин этой апатии — тоска по дому, ноот этого домой хотелось ничуть не меньше.

Стоя возле светофора, Джек почувствовал, что близок ксамоубийству. Его привела в чувство мысль о том, что скоро он увидит РичардаСлоута (ведь не впервые же Сойер и Слоут совершали совместные путешествия,верно?).

«Иди домой, Джек, иначе тебе несдобровать, — нашептывалголос, — если ты вернешься, все закончится… и потом, ведь в следующий раз могутумереть не пять, а пятьдесят человек. Или пятьсот».

Он нащупывал в кармане значок, который в этом мире опятьпревратился в серебряный доллар. Куда идти? Назад, на восток, домой? Иливперед, на Запад… идти и не оглядываться?

Он стоял, сжимая в кулаке значок.

Поднималось солнце.

Ехавшая в старом железнодорожном вагоне семья имеладостаточно времени на разглядывание мальчика, стоявшего невдалеке от путей.Машинисту, ведущему вагон, все время лезли в голову странные мысли: «Приключения.Опасности. Неожиданные происшествия. Мечты о славе и удаче». Он встряхнулголовой, отгоняя эти мысли, и в зеркальце посмотрел на паренька у дороги.«Выбрось все это из головы, Ларри, — подумал машинист, — а то ты как геройдетской приключенческой книги».

Ларри вновь сосредоточился на дороге, развив скорость досемидесяти миль. Он напрочь забыл о мальчике в грязных джинсах.

Если он будет дома к трем часам, то еще успеет посмотретьфутбольный матч.

Значок выпал из рук. Джек вновь поднял его. Голова,изображенная на долларе…

Это была не Статуя Свободы. Это была Лаура де Луизиан,Королева Территорий. Но, Боже, какая разница между этим прекрасным изображениеми бледным лицом, которое он видел в павильоне! Ее красота поразила еговоображение.

А еще это было лицо его матери.

Глаза Джека наполнились слезами; он попытался сдержать их, —уже достаточно плакал сегодня!.. Он принял решение, и теперь не время плакать.Мальчик крепко зажмурился…

Когда он открыл глаза, Лаура де Луизиан исчезла; на долларевновь была изображена Статуя Свободы.

Джек получил ответ на свой вопрос. Он бережно спряталмонетку в карман и зашагал к шоссе И-70.

Днем позже Джек пересек границу штатов Огайо и Индианы. Шелмелкий осенний дождик. Мальчик замерз и промок, его одежда отсырела, ломило всетело, голос охрип. Он подумал, что, в конце концов, окоченеет.

Недавно он избавился от очередного «доброжелателя»,подвозившего его на машине. Все они были на одно лицо — Эмори В.Лайт, ТомФергюссон, Боб Даррент. Все они ласково расспрашивали его о семье,интересовались, нет ли у него подружки, а потом он ощущал их руку у себя наколене и слышал предложение заработать десять (двадцать, двадцать пять)долларов, если он согласится… Этих типов привлекал симпатичный двенадцатилетниймальчик. Джеку стоило больших трудов избавиться от каждого из них.

Джек стоял на шоссе И-70 где-то в западном Огайо. «ХОЧУДОМОЙ, В ТЕРРИТОРИИ», — промелькнуло у него в голове. Он оглянулся вокруг.

«Сыро, промозгло».

Эти слова сами собой возникли в его сознании. Ему захотелосьувидеть синее небо Территорий, вдохнуть прозрачный воздух.

«Но тогда можно сыграть в игру „Джерри Блэдсо“».

«Ничего не знаю об этом… Я знаю только, что ты, наверное,слегка свихнулся…»

Ища укромный уголок — ему безумно хотелось опорожниться —Джек быстро трижды вздохнул. Ну-ну, давай же… У-у-у-х! Отлично!

Он присел на обочину. Мимо проносились машины. Но что это?Нет ошибки быть не может — это «БМВ» дяди Моргана! Номерной знак Калифорнии,МЛС, принадлежит Моргану Лютеру Слоуту. Машина быстро ехала вперед.

«Но если Слоут в Нью-Хэмпшире, как же может оказаться здесьего машина?»

Это ведь нелепо, Джек, это совпадение…