Но мальчик не стал догонять их, хотя знал, что мог бы —неожиданно он ощутил в себе небывалый прилив сил. Но он не хотел догонять их;он хотел остаться один. Он…

Слепой принялся шарить рукой вокруг себя, собираярассыпанные монеты. Он складывал их в кепку. Дзинь!

До Джека донесся голос одной из принцесс:

— Почему ему вообще позволяют там находиться? Он такойвульгарный!..

Другая ответила:

— Да, непонятно.

Джек присел на корточки и стал помогать старику собиратьмонетки.

— Благодарствуй, добрый человек! — глухо бормотал слепой.Джека морозило от его срывающегося дыхания. — Вот уж спасибо! Господьвознаградит тебя!

Это был Смотритель.

Это не был Смотритель.

Мысль о том, как мало волшебного напитка осталось в бутылке,заставила мальчика заговорить со стариком. Он не знал, хватит ли напитка, чтобывновь оказаться в Территориях, но он должен был спасти свою мать и добраться доТалисмана.

— Смотритель?..

— Благодарствуем, от всей души! Господь не оставит тебя!

— Смотритель! Я — Джек!

— Здесь нет Смотрителей, мальчик. — Пальцы негра вновьначали искать монетки. Одна рука нащупала центовую монету и быстро опустила еев кепку; другая неловко дотронулась до туфель проходящей мимо хорошо одетойженщины. Ее лицо исказила гримаса, и дама заспешила от них.

Джек подобрал последнюю монетку. Это был серебряный доллар сизображением статуи Свободы.

Из глаз Мальчика покатились слезы, оставляя дорожки нагрязных щеках. Он оплакивал Тильке, Вайлда, Хагена и Хайделя. Свою мать. Лауруде Луизиан. Сына погонщика, лежащего мертвым под телегой. Но больше всего себя— самого себя. Он устал странствовать по дорогам. Наверное, когда едешь в«Кадиллаке», все представляется совсем иначе, но когда добираешься на попутках,сочиняя Истории, когда должен унижаться перед каждым за кусок хлеба, — дорогастановится Дорогой Скорби. Джек смертельно устал… но ему нельзя плакать! Еслион будет плакать, то рак сожрет его мать, а дядя Морган убьет его самого.

— Я не думаю, что смогу сделать это, Смотритель, — шепталон. — Не думаю…

Теперь слепой руками нащупывал Джека. Он уцепился зазапястья мальчика. Пальцы сжались, как тиски. Негр дышал Джеку в лицо; мальчикприжался к его груди.

— Эй, парень! Я не знаю никакого Смотрителя, но, мнекажется, ты возлагаешь на него большие надежды. Ты…

— Я теряю свою маму, Смотритель, — прошептал Джек. — Слоутгонится за мной. Он говорил со мной по телефону. Но это еще не самое ужасное.Самое ужасное произошло в Анголе… водонапорная башня… землетрясение… пятерочеловек…

«Я, я сделал это, я убил их, когда переносился в этот мир, яубил их, как мой отец и дядя Морган убили тогда Джерри Блэдсо!»

Да, это было хуже всего. Он все сказал. Он подписал себеприговор. Он — покойник.

— Эй-эй! — закричал негр. Он встряхнул Джека за плечи. — Тыберешь на себя слишком большой груз. Сбрось с себя лишнюю тяжесть.

— Я убил их, — всхлипнул Джек. — Тильке, Вайлда, Хагена,Дэви…

— Ну, если бы здесь оказался твой друг Смотритель, — заявилчернокожий, — то кем бы он ни был, он наверняка сказал бы тебе, что ты не могэтого сделать. Ни ты, и никто другой.

— Я убил…

— Взял ружье, приставил к их головам и спустил курок?

— Нет… землетрясение… я переносился…

— Ничего более глупого в жизни не слышал, — сказал негр.Джек с любопытством взглянул на него, но тот отвернулся. Если он был слепым, тоне мог видеть полицейской машины, а ведь он смотрел именно на нее! — Ты слегкане в своем уме. Сейчас ты сидишь со стариной Пролли, мелешь всякую чушь, апотом тебе почудится, что ты и меня убил?

Старик рассмеялся.

— Смотритель…

— Нет здесь никаких Смотрителей, — старик обнажил в улыбкежелтые зубы. — Не стоит так волноваться.

— Но я не знаю, что произойдет, если я…

— Никто не знает, что произойдет, если что-то совершишь,ясно? — бросил негр, который мог быть, а мог и не быть Смотрителем. — Нет,никто не знает. Если приходят в голову такие мысли, не стоит вообще выходить издому. Я не знаю твоих проблем, мальчик, и не хочу знать. Можешь быть дурачком,рассуждать о землетрясениях и все такое. Но раз ты помог собрать мои деньги иничего не украл — а я ведь по звуку сосчитал их, да! — я дам тебе добрый совет.Он поможет тебе. Иногда люди погибают, потому что кто-то совершает что-то… ноесли кто-то не делает это что-то, может погибнуть гораздо большее количестволюдей. Ты меня понимаешь, сынок?

Солнце отразилось в темных стеклах очков.

Джек почувствовал, что напряжение спадает. Слепой говоритстранные вещи, но в его совете нет ничего подлого.

Подлостью было полученное им пять минут назад приказаниеубираться домой.

— Может даже быть, — продолжил слепой, беря на гитарере-минорный аккорд, — что это угодно Богу, как говаривала мне моя покойнаямамочка, а тебе — твоя мамочка, если она добрая христианка. Иногда мы думаемодно, а делаем другое. Так написано в Библии. Что ты об этом скажешь, парень?

— Не знаю, — честно сознался Джек. Он был потрясен. Закрываяглаза, он видел падающий со стены телефон…

— Мне кажется, ты немного выпил?

— Что? — удивленно спросил Джек; потом подумал: «Он говорито волшебном напитке. Как он догадался?» — Ты телепат, — негромко сказалмальчик. — Верно? Тебя научили этому в Территориях, Смотритель?

— Ничего не понимаю, что ты говоришь, — сказал слепой, — ноглаза мои погасли сорок два года назад, и за эти сорок два года мои нос и ушистали очень чуткими. Я почувствовал запах вина от тебя, сынок. Ты весь пропахим. Ты что, мыл им голову?

Джек молчал, не в силах преодолеть растерянность. Ему толькои оставалось ощупывать горлышко пустой бутылки. Да, напиток был волшебным.Всесильное волшебство. Но иногда оно убивает людей.

— Нет, я не пил, честно, — выдавил из себя Джек. — То, что уменя было, почти закончилось. Оно… Я… Мне оно даже не понравилось! — В животеот волнения что-то заурчало. — Но мне нужно еще! На всякий случай!

— Еще вина? Мальчику твоих лет? — Слепой негр рассмеялся исделал неопределенный жест рукой. — Тебе это не нужно. Никому не нужен яд, длятого, чтобы странствовать.