Соваться во владения графа Норвеса без предварительной разведки было крайне неосмотрительно и просто глупо, Штелер отдавал себе в том отчет, но на сбор сведений об охранных ухищрениях обитателей странного дома ушло бы не меньше недели даже у самого опытного армейского разведчика, которым полковник, к сожалению, не являлся. Жестокая необходимость и необычайно сжатые сроки толкали бойца-одиночку на необоснованно высокий риск, однако куда большему риску он бы подверг и себя, и всех остальных морронов, если бы долее задержался в городе. Колдун что-то замышлял против Легиона, Аугуст просто обязан был как можно быстрее сообщить о его происках одному из собратьев по клану, любому, кто первым ответит ему во время связи через коммуникационную сферу.

Отвлекшись на наблюдение за бескрайними зелеными просторами, которые ему в скором времени предстояло посетить, Штелер всего на минуту выпустил из виду крохотную фигурку в потрепанном черном платье. И каково же было его удивление, когда отвергшая его компанию дама направилась отнюдь не к воротам имения. Она осторожно шла вдоль ограды, затем резко остановилась, огляделась по сторонам и, убедившись, что за ней никто не следит, а поблизости нет даже случайных прохожих, каким-то чудным образом просочилась сквозь прутья решетки и скрылась за деревьями.

«Во шельма! Всего пару дней в доме, а уже тайный лаз нашла!» – подумал пораженный Штелер, восхищаясь находчивостью и проворством с виду простой, неброской и ничем не выдающейся, кроме красоты, особы. Госпожа Курье не переставала его удивлять, барон уже всерьез призадумался о роли наставницы в этой истории. Ее поведение и, главное, поступки были весьма нетипичны для женщин, тем более склонных к злословию и истерикам. Для моррона до сих пор оставалось загадкой, как Гербранд и люди его так быстро вышли на него в весьма многолюдном городе, каким, бесспорно, являлся Вендерфорт. У Линоры хватило храбрости одной прийти на встречу в харчевне, причем не к безобидному воздыхателю, а к убийце и похитителю юных девиц. Хоть Штелер и не дал ей особого выбора, но все же предполагал, что поблизости от «Крылышка куропатки» его будут поджидать слуги Норвеса. А ее лазанье по деревьям переходило все допустимые границы. Аугуст, конечно же, не поверил бредовому рассказу обнаруженной в засаде лазутчицы о домогательствах пьяной компании. Во-первых, даже именитые господа предпочитали для фривольных похождений менее благополучные кварталы, а во-вторых, если жертва несостоявшегося насилия скрылась, то одурманенные винными парами сластолюбцы не стали бы искать ее долее пяти-десяти минут: жажда острых ощущений взяла бы свое, и они бросились бы искать новую, менее прыткую красотку.

Его попытка расспросить Линору не увенчалась успехом, разговор, как обычно, свелся к бесконечным стенаниям, сетованиям, обвинениям и ворчанию, именуемыми кратко среди мужчин «истерикус бабус обыкновенус». Люди всегда со снисхождением относятся к несдержанным, импульсивным глупцам, особенно женского пола, поэтому очень прозорливые и умные хитрецы порою разыгрывают из себя дураков и не владеющих собственными эмоциями дурочек. Линора всегда сводила на нет любой из разговоров, которые барон пытался с нею завести, однако во время беседы в корчме она проявила поразительную терпимость. Дело было важным, дело касалось ее, и поэтому хитрая женщина не проявила типичных для нее эмоций, выслушала Штелера до конца, а не набросилась на него с кулаками еще в середине разговора. Но все это казалось ерундой, все это меркло перед тем, что Штелер увидел собственными глазами буквально с минуту назад. Пробывшая в чужом доме не более двух дней, ничем не примечательная наставница, по сути лишь слегка приподнятая над остальной прислугой служанка, смогла найти тайный лаз и гуляла по усеянному ловушками для ночных гостей парку, как по собственной спальне.

Логика подсказывала, что следует обождать, отказаться на время от опасной затеи и попытаться пробраться в дом только после того, как выяснится, что собой представляет Линора. Штелер допускал вариант, что женщина была никакой не наставницей, а тайным агентом королевской разведки, разыскивающим его как мятежника, а возможно, и принадлежала к остаткам братства Лотара. Впрочем, моррон не исключал и элементарной паранойи, затуманившей его рассудок. Однако во всех этих случаях лучше было обождать с проникновением в дом, сперва собрать информацию, а уж затем… хотя этого «затем» у Штелера не было и не могло быть. Колдун задумал что-то неладное, у вступившего в противоборство с ним барона не было в запасе даже лишних часов, не то что нескольких дней. В который раз Аугусту пришлось положиться на удачу и компенсировать отсутствие стратегически продуманного плана умелыми тактическими действиями, а говоря проще, рисковать, рисковать и еще раз рисковать, но при этом проявлять крайнюю бдительность и осторожность!..

Спуск с крыши не занял много времени, а вот для того чтобы подобраться к ограде, моррону пришлось прождать около четверти часа. Дело в том, что путь ему преградили сразу два патруля стражи. Встретившиеся на пересечении двух маршрутов солдаты о чем-то болтали и никак не хотели продолжать путь. Видимо, до окончания их дежурства оставалось совсем немного: ну как тут не позволить себе отдых и за вяло протекавшим разговором не потянуть время? Кстати, не только свое. Штелер злился, но приходилось ждать. А тем временем небо уже заметно посветлело, начинались предрассветные сумерки… странная пора, когда еще не наступил день, но еще и не окончилась ночь.

К счастью, всему на свете приходит конец и люди устают от всего, в том числе и от шевеления языками, в которых на самом деле нет костей. То ли исчерпав темы для болтовни, то ли побоявшись получить нагоняй от давно поджидавшего их возвращения офицера, стражники лениво разошлись, уже не неся на плечах, а устало волоча по мощенной камнем мостовой свои грозные с виду, но медлительные и весьма неточные мушкеты.

Мысленно поклявшись, что если ему доведется когда-нибудь стать комендантом вендерфортского гарнизона, то он первым делом заменит устаревшее оружие стражи более скорострельными и точными образцами, а второй его указ будет направлен на то, чтобы отправлять с каждым патрулем сержанта или офицера, отвечающего головою за соблюдение графика передвижения, барон наконец-то добрался до места, где Линора пробралась сквозь ограду. Лаз он сразу нашел, точнее, даже не лаз, а просто местечко, где прутья располагались чуть дальше друг от друга. Если поднапрячься, поднатужиться и как следует втянуть живот, то через прутья мог проникнуть и худощавый вор, и стройная женщина, каковой, бесспорно, являлась Линора, но только не широкоплечий, крепко сложенный мужчина, да еще опоясанный мечом.

Ограда оказалась высокой, а прутья чересчур скользкими, так что через преграду было не перелезть, по крайней мере, барон на такой подвиг не отважился. Штелеру оставалось лишь попытать счастья и протиснуться между прутьями, но для этого, прежде всего, ему пришлось не только отстегнуть меч, но и раздеться по пояс и даже снять сапоги. Первым делом моррон отправил по ту сторону ограды одежду и оружие, затем поджался и как-то втиснулся сам, скрежеща зубами от боли, когда обдирал о решетку мгновенно пошедшую красными пятнами кожу. Минут пять он промучился, заработал несколько кровоподтеков и синяков, но в конце концов свершилось чудо, и незваный гость оказался в парке.