Здесь не было никакой мебели, поэтому Калистратов стоял, глядя на меня с торжеством победителя и злорадством недруга. Возле него высились крепкие ребята в темно-зеленых брезентовках. Капюшоны были так низко опущены, что я не мог видеть глаза этих людей. Я бы не удивился, если бы это были глаза зомби…

Я тоже стоял на своих двоих, но на мне была надета смирительная рубашка, которая прочно удерживала мои руки по швам.

– Налево поедешь – богатым быть, направо – женят; ну а прямо – на смерть нарвешься. А добрый молодец на бабах был помешан, он больше женилкой думал, чем головой. Поэтому он жениться поехал. Ехал, ехал, пока хижину не увидел. Женщина его там ждала, красивая женщина. В постель его уложила, а кровать раз – и перевернулась. И оказался добрый молодец в подвале, где ждала его смерть… А если бы налево поехал, то разбогател бы. Но ненадолго. Налетели бы разбойники, забрали бы у него злато-серебро вместе с головой… В общем, мораль сей басни такова: куда бы ни поехал добрый молодец, везде бы смерть его ждала…

– Браво! – кисло скривил я губы. – Развяжи руки, буду в ладоши хлопать!

– Не надо. Ты же дурной, на меня бросишься. А ребята у меня простые и меры не знают. До смерти ведь забьют…

– А ты за мою жизнь беспокоишься?

– Работы у нас очень много, а людей не хватает. Каждый добрый молодец на счету, – язвительно усмехнулся Калистратов.

– Зачем же ты меня убить хотел?

– Ларису к тебе прислал, да?

– Значит, ее Лариса звали…

– Звали… Больше никогда так звать не будут. И она сама себя никогда не вспомнит… Отличный биоробот, не правда? И ты таким же станешь…

– Сволочь ты, Калистратов!

– Это не я, это все Костя твой. Большой и законный любитель твоей жены.

– Не смешно.

– Может, и не смешно, но удивительно. Как это ни странно, но он не хочет твоей смерти…

– А билеты в бункер?

– Я же говорил, там накладка вышла… Генератор там слабенький был установлен. Сами должны были к нам прийти, а вы убегать вдруг стали. И землекопов наших взбесили. А бригадир не смог их остановить, потому что погиб…

– Значит, все-таки Костя, – вслух озвучил я свою мысль.

Я должен был стать его рабом, но смог сорваться с крючка и выбраться из его подземелья. Тогда он натравил на меня зомбированную Ларису, которая затем так возбудилась от одного только его голоса…

Голос, голос… Костя так и не дал мне объяснения, почему девушка бросилась на меня, услышав его голос из телефонной трубки. Заморочил мне голову Костинским, отправил к Уланову. Может, в его доме также стоял пси-генератор, воздействующий на подсознание и сбивающий с толку?

И в бункере такой генератор стоял, потому и не смог мой подавленный разум перебороть появившиеся сомнения… Значит, еще тогда я стал жертвой технотронного оружия, приложением к которому стала психическая атака, неплохо исполненная Валерой Полесьевым. Генератор тогда работал в пользу Кости, а Валера – на организаторов ядерного шоу в бункере. Стишков пытался выдавить из-под земли Полыхаева, но и тот и другой воздействовали на психику туристов. Наглядный пример философского учения о единстве и борьбе противоположностей…

Заканчивается моя философия. Очень скоро мне промоют мозги и отправят в штольню. За что боролся, на то и напоролся. Кстати говоря, еще один принцип, но уже народной философии…

– А ты думал, что Уланов? – усмехнулся Калистратов.

– Вообще-то, он меня сюда притащил, – вспомнил я.

– Нет, он здесь ни при чем. Хотя очень много знает. Правда, еще не понимает, насколько серьезна наша организация. Ничего, скоро поймет…

– А генератор в «девятке» кто установил? Вы?

– Миша Полыхаев. Он ведь тоже из нашей компании. Только потом с нами не захотел, сам по себе стал…

– Может, кладом с ним не поделились, – предположил я.

Калистратов удивленно выпятил нижнюю губу.

– Ну, не только из-за этого. А клад хороший был, богатый… Но ведь мы и с тобой не поделимся. Ты сам станешь нашим кладом. Хотелось бы, чтобы твоя работа потянула граммов на сто золота. Мужик ты сильный, выносливый, на тебе пахать и пахать… Помнишь, я предлагал тебе детективом у нас работать? Реальное, между прочим, было предложение. Проблема у нас одна с кадрами возникла. Под землей хватает, а на земле дефицит. Самому пришлось с тобой возиться, а ведь я далеко не последний человек. Если не первый… Мне бы такой специалист, как ты, не помешал. Работал бы себе без всякого зомбирования, платили бы тебе хорошо. А ты дураком оказался. Вот Мурзин человек умный, он быстро понял, в чем состоит его выгода…

– И в чем она состоит?

– Мне сейчас больше делать нечего, как о каком-то Мурзине говорить… Хотя мне нравится, что ты пытаешься узнать правду, надеешься вырваться отсюда. Нравится мне твоя настойчивость, но, поверь, отсюда не вырваться, – поморщился Калистратов. – Там, в бункере, ты смог выкрутиться из безвыходного положения. Поэтому я и хотел тебя убить, что ты такой везучий. Костя хотел, чтобы я проверил твое настроение, поэтому к тебе и пришла Вика. Но я смог его переубедить, поэтому Вика должна была тебя убить. Это было правильное решение, и ты это доказал, когда загнал меня в угол. Этого бы не случилось, если бы тебя сразу убили. Но случилось… Ты переиграл меня, и я понял, что ты нужен мне, как специалист. У тебя был реальный шанс стать моим человеком. Но ты отказался. И этим окончательно приговорил себя. Осталось только привести приговор в исполнение… Ты выиграл два сражения, Платон, но проиграл всю войну. Поэтому ты здесь. Я бы тебя сразу убил. С пользой для дела. Мы начинаем осваивать трансплантацию органов. Пока это все в зачаточном состоянии: специалистов нужных не хватает, оборудования. Но через три-четыре месяца конвейер заработает, и ты мог бы первым лечь на стол. Почетное право быть первым, не правда ли? Но Костя хочет, чтобы ты работал на него. Что ж, пусть будет так. Выхода у тебя все равно нет. Тебе сотрут память, и станешь ты тупой тягловой скотиной. А через годик сдохнешь от каторжного труда. На органы тебя не возьмут, потому что внутри у тебя все сгниет… Такая вот финита, парень, в твоей комедии.

Увы, но это была правда. Я знал, насколько далеко зашли в своих порабощающих способностях Калистратов и иже с ним, кто не строил никаких иллюзий. Сейчас мне зачистят мозги, и на этом вся моя прежняя жизнь закончится. И совсем не важно, когда я сдохну, через год или два…

1

Железное острие врубалось в каменную твердь с такой силой, что звенело в ушах и вибрировали зубы. Ладони стерты в кровь, но я этого не замечал. Я должен был бить камень, я должен был двигаться вперед. Не совсем понимаю, зачем это мне нужно. Знаю только, что в конце большой смены я получу тарелку горячей каши и кружку воды. Но, главное, мне дадут таблетку, после которой исчезнет усталость и появится эйфория восторга. Мне будет очень хорошо. Поэтому нужно работать. Да и вообще, я должен работать, потому что этого хочет наш бригадир, низкий человек в темно-зеленой куртке с капюшоном. Он постоянно находится где-то рядом, смотрит, как мы работаем, подгоняет нас, если надо.